Дорога в никуда. Книга первая. Виктор Дьяков

      Про коммунаров в станице посудачили, да как-то быстро и подзабыли, свои дела прежде всего, сами пахали и сеяли. А сеяли много, ибо пришла с фронта основная рабочая сила, демобилизованные казаки, которые оголодав по мирной работе, стремились распахать всю свою землю. Ввиду того, что в прошлые годы из-за нехватки рабочих рук сеяли мало, семенного зерна не хватало. И атаман ссудил своих одностаничников, из казённых войсковых амбаров на свой страх и риск… Хотя может риск был и не так велик, ведь прежнего отдельского начальства не существовала, а новое уездный Совдеп в горы пока подниматься не решался. Своими действиями атаман, тем не менее, укрепил свой несколько пошатнувшийся авторитет.

      Тихон Никитич как обычно нанял на посевную сезонных батраков-новосёлов. Четыре многолемешных плуга, столько же борон, пароконные сеялки…. с помощью этого заранее приготовленного инвентаря все сто десятин фокинской пашни, что составляло ровно половину всех его земель, были распаханы и засеяны. А вот Игнатию Захаровичу свои сорок десятин пришлось пахать и засевать вдвоём с Иваном. Степан покрутился в станице, съездил в близлежащие казачьи посёлки Берёзовский, Александровский, Вороний и Черемшанский. Везде проводил свою агитацию, читал прокламацию подписанную Анненковым. Но уговорил не многих. Где-то в начале апреля, пока стоял лёд на Иртыше, собралось их восемь человек и через лёд поехали они со Степаном под Омск, туда где есаул Анненков собирал свой партизанский отряд, чтобы воевать против большевиков. Так что пришлось отцу с Иваном, одному брать лошадь под уздцы, второму становиться за плуг. Впрочем, это было ещё терпимо – два здоровых мужика в доме. Плохо было там, где их не было, или остались старые, малые, больные, калеки… А ходить за плугом казачке – в станице это считалось не женским делом, тем более именно такое часто наблюдалась у крестьян-новосёлов. «Не, мы не мужики лапотные, у нас бабы сроду за плугом не ходили», – обычно с презрением, глядя на такие картины, говаривали казаки… Хоть и призывал атаман помочь вдовам и тем, у кого мужья пришли с войны увечными, но помощь та осуществлялась уже после пахоты своего куска юртовой земли. Потому в таких семьях засевали не всю свою пахотную землю, а предпочитали часть, а то и всю сдавать в аренду новосёлам, которые или смогли разбогатеть, или имели много рабочих рук в семье, а земли недостаточно.

      Погода в мае весь месяц стояла как на заказ – тишь да благодать. Все сеяли, и казаки, и мужики, и коммунары. И со стороны казалось, что в этом мире полная трудовая гармония. Но так только казалось. Коммунары и приехавшие с ними, разошедшиеся по деревням местные коммунисты, старались группировать вокруг себя голытьбу, и ждали когда укрепиться советская власть в области и уезде, чтобы окончательно убрать всё ещё функционирующую в Долине казачью администрацию. Новосёлы жаждали перераспределения казачьей земли. В свою очередь казачьи органы самоуправления, прежде