Знай мое имя. Правдивая история. Шанель Миллер
километров от нашего дома; ее путь лежал вдоль раскинувшихся равнин, через Гилрой, Салинас, Кинг-Сити в Сан-Луис-Обиспо[13]. Она сказала, что боится оставлять меня одну. «С чего бы? Это смешно. Со мной все нормально», – ответила я.
Тогда казалось, что все очень просто. Я сложила воспоминания о том утре в большую банку и отнесла ее в подвал. По лестнице вниз – ступенька, еще ступенька, следующий пролет и снова ступенька за ступенькой – поставила банку в самый дальний угол своего сознания, заперла на ключ и быстро вернулась наверх, к своей жизни. Той жизни, которую сама выстраивала и которая не имела ничего общего ни с ним, ни с тем, что он мог со мной сделать. Банки больше не было.
Я не знала, что в одиннадцать часов вчерашнего вечера его выпустили под залог в сто пятьдесят тысяч долларов. Не прошло и суток после его ареста, как он уже оказался на свободе.
Глава 2
Пало-Альто – это кремовое буйство магнолий, это густая синева почтовых ящиков, это словно нанесенные кисточкой оранжевые пятна апельсинов в гуще листвы. Пало-Альто – это город, где температура не опускается ниже двадцати градусов, где можно учуять запах солнца, когда в его лучах поджариваются разбросанные везде тонкие полоски коры эвкалиптов. Пало-Альто – это тяжело дышащие от жары собаки, ищущие укрытия в пятнистой тени безупречно чистых парков. Это тупиковые улочки с домами Эйхлера[14], деревянными гаражными воротами и японскими кленами. Это аккуратно вымощенные тротуары и еще велосипеды, на которых дети спешат в школу, а взрослые – на работу. Это город, где у каждого есть если не научная степень, то по крайней мере диплом, и где все очень ответственно относятся к окружающей среде.
Я работала в команде одного стартапа, мы занимались разработкой образовательных приложений для детей. Наш офис состоял из одной рабочей комнаты – где за плотно придвинутыми друг к другу столами сидели одиннадцать человек – и нескольких переговорных со стеклянными стенами. Стартап был моим первым рабочим местом после института; я ходила туда уже примерно полгода. Мне нравилось создавать видимость взрослой жизни: рано просыпаться; не ходить на все вечеринки подряд; заказывать картриджи для принтеров; вносить даты встреч и дней рождения в онлайновый календарь, отмечая самые важные кружочками – или цвета лаванды, или цвета мандарина. Получив первую зарплату, я купила себе белоснежный и блестящий дорожный велосипед и назвала его Тофу. Кроме того, я активно работала над собой, стараясь свести к минимуму количество восклицательных знаков в официальных письмах.
В мире, который я пыталась выстроить, у меня был свой лексикон: «Тойота Приус», электронная таблица, греческий йогурт, кредит на строительство, поездки в Напу, исправление осанки, – но в нем не было места таким словам, как изнасилование, жертва, травма, ссадины, адвокат. Возможно, я создавала не взрослую жизнь, а пародию на нее; возможно, она скорее напоминала зефир на палочке, но, несмотря на всю хрупкость этой жизни, она была важна для меня.
– Как выходные? – спросила коллега. –