Заброшенный скит. Александр Тимофеевич Филичкин
интересные книги, гулял, смотрел себе телевизор, а не выяснял отношения с призывниками, прибывшими из криминальных районов любимого города. Там всегда было много шпаны, которая почему-то хотела «поставить на место» всех, кто находился вокруг. Себя они считали элитой этого мира и требовали подчинения от прочих людей. Так что, приходилось отстаивать свои права кулаками.
Нужно сказать, что парень быстро смирился с решением не очень разборчивой медицинской комиссии. Он понял, что раз уж ничего изменить не удастся, то нужно использовать те небольшие поблажки, которые ему иногда выпадают. Хотя радоваться, если честно сказать, было-то нечему.
Все предыдущие военврачи единодушно твердили, что парня нужно снимать с учёта «в связи с препятствиями к ношению обуви». А, здесь свою важную роль сыграла одна очень давняя, теперь уже почти подзабытая, драма.
Точнее, то происшествие, в котором он оказался главным лицом. Случилось всё в его раннем детстве. Глеб очень сильно спешил. По своей торопливости, он выскочил на, как ему, тогда показалось, совершенно пустую дорогу…
Жаркий летний денёк медленно приближался к концу. Усталое солнце уверенно двигалось к западу. Скоро светило спряталось за голую вершину крутого Царёва кургана, стоявшего рядом с обширным селом. Плотная тень от холма опустилась на убогие здания, которые зеки построили здесь ещё в начале прошлого века.
Синева раннего вечера опустилась на небольшую площадку, расположенную между двумя большими бараками. Отец Глеба вернулся из гаража, в котором работал главным механиком. Вошёл в неухоженный двор, где вместо асфальта лежала щебёнка, вбитая в землю, а вместо клумбы с цветами раскинулась просторная лужа.
Огляделся и увидел группу соседских ребят, которые развлекались забавой под старым русским названьем – лапта. Он позвал малолетнего сына к себе и сказал: – В магазин привезли свежий хлеб. Сейчас его уже наверняка разгрузили. Сходи и купи пару «серых» буханок.
Разгорячённый беготнёю мальчишка объяснил, что сейчас подойдёт его очередь, стоять в «огороде» и бить доской по мячу. Поэтому, он не может никак пропустить такое большое событие. А за продуктами он быстренько сбегает, как только завершится игра.
Не слушая его возражений, отец заявил, что хлеб к тому времени кончится. Полез в карман пиджака и вытащил две маленьких белых монетки: двадцать и пятнадцать копеек. Сунул в руку сынишки и, не терпящим пререкания голосом, приказал: – Немедленно отправляйся в сельпо!
Расстроенный тем, что потерял долгожданную очередь, Глеб повернулся и, чуть ли не плача, помчался на главную площадь посёлка. Там размещалась единственная в их селе, торговая точка. Бежал и размышлял на ходу: – Вдруг успею вернуться к началу подачи?
В ста метрах от их тогдашнего дома находилось не очень большое шоссе, соединявшее Трёхреченск с Подгорском. Оно тянулось параллельно бараку. Доходило до старой полуразрушенной церкви. Немного виляло направо и чуть откланялось от прямого