Заброшенный скит. Александр Тимофеевич Филичкин

      Наконец, настал тот знаменательный день, который во многом определил дальнейшую биографию Глеба. В строительном институте собралась небольшая, но очень целеустремлённая очередь. Парень с приятелем ждал, когда они смогут сдать документы в офисе приёмной комиссии? От нечего делать, он вертел головой и внезапно увидел нечто весьма интересное.

      Это оказался небольшой деревянный планшет, стоящий возле стены. Его обтягивал дорогой плотный ватман с голубоватым оттенком. На бумаге простым мягким грифелем была изображена голова Аполлона. Будущий абитуриент указал другу на этот рисунок.

      – Класс! – восхищённо вымолвил тот.

      Они подошли к подрамнику ближе и, тихо переговариваясь, принялись обсуждать технику исполнения. Как показалось друзьям, незабвенный сын Зевса был отражён просто отлично.

      Во-первых, они сразу узнали древнего бога – покровителя всевозможных искусств, и это, само по себе, уже говорило о многом. Во-вторых, штрихи были чёткими, очень уверенными, тени контрастными, мазня напрочь отсутствовала.

      Посмотрев на портрет, парень с большим сожаленьем вздохнул. Глеб подумал о том, что сколько бы он не старался, так здорово у него, пожалуй, вряд ли когда-то получится. А ведь при поступлении в их институт, на экзаменах по рисованию на работу давалось всего лишь четыре часа. Как тут всё успеть?

      Он ещё раз переглянулся с приятелем и понял, что тот тоже чувствует себя весьма неуверенно. Немного смутившись, Глеб повернулся к упитанной женщине, стоявшей рядом с подрамником, и спросил, как можно почтительней:

      – Извините, пожалуйста! Для того, чтобы поступить на факультет архитектуры нужно нарисовать именно так? – и он указал рукой на гордое лицо Аполлона.

      Старая тётка с явной брезгливостью взглянула на парня, одетого так, как все наряжались на пролетарских окраинах. Потом с отвращением зыркнула на деревянный планшет с карандашным рисунком. Сурово насупилась, и возмущённо прокаркала: – Это всего лишь на двойку!

      Два «крепостных живописца» были буквально раздавлены этой коротенькой фразой. В их головах мелькнула одна та же удивлённая мысль: – «Как же тогда нужно ещё рисовать, если такой отличный рисунок тянет только на пару?»

      – Ходят тут всякие! – не унималась возмущённая старая перечница: – Научились картинки с открыток срисовывать, и прутся все, как один, прямиком на наш факультет.

      Ошарашенные гневной филиппикой, приятели слушали громко кричащую тётку и угрюмо молчали.

      – Чтобы хоть что-то уметь, нужно, хотя бы, художественную школу закончить! – продолжала буйствовать учёная грымза.

      Перед друзьями стояла юная девушка, о которой с уверенность можно было сказать, что она живёт в престижном квартале Трёхреченска. Дорогая одежда, золотые серёжки, колечко с мелким брильянтом и такой же кулончик, всё кричало о том, что она из очень «хорошей семьи».

      То