Мать всех грехов. Александр Александрович Габиев
заносчивый и крайне самолюбивый жулик, придающий своей персоне излишне значение. Я бы на вашем месте так безгранично ему не доверял.
Чернов ничего не ответил, он лишь улыбнулся и посмотрел на своего собеседника с какой-то добродушной, отеческой снисходительностью, которая, тем не менее, слегка разозлила Вадима, заставив его пожалеть, что он вообще ввязался в этот бесполезный спор с предсказуемым финалом. Шеф уже сделал для себя определенный выводы и после разговора с Пристом лишь еще больше укрепился том, что они верны, а посему любая попытка его переубедить была сравнима в своем безрассудстве с попыткой пробить лбом бетонную стену. Одного Вадим не мог понять: какого лешего Чернов вообще поинтересовался его мнением, если и так уже все для себя решил. Возможно, он все же сомневался в верности своих догадок, или же, что было более вероятным, просто ни с того ни с сего решил устроить своему подчиненному что-то вроде теста на сообразительность.
– Я понимаю, что наши с Пристом рассуждения, возможно, показались тебе чересчур претенциозными и лишенными более весомых аргументов, – Чернов, казалось, прочитал мысли Вадима, – но поверь мне, скоро ты и сам убедишься, что мы были правы. Я попытался узнать твое мнение, потому что оно было мне действительно интересно. Понимаешь, нельзя полностью и безоговорочно доверять только себе, ибо все мы ошибаемся, иногда необходим свежий, незамутненный взгляд со стороны, это здорово помогает еще раз взвесить все за и против, взглянуть на проблему под разными углами и с разных точек зрения.
Вадим хмыкнул и покачал головой, он в очередной раз убедился, что думать о чем-то про себя, когда рядом находится Чернов – дело абсолютно бесполезное; он будто видел тебя насквозь, и ничто не могло ускользнуть от его пытливого, пронзительного взгляда. Этот человек, казалось, был способен, проникнуть в самые потаенные глубины твоего сознания и вытащить оттуда все, что ему будет нужно.
ГЛАВА 9
Руки Виктора легко и резво летали по клавишам, звонкая и порывистая музыка Второго концерта для фортепиано с оркестром до минор Рахманинова заливала мрачный особняк, разбавляя его суровый полумрак чарующим, завораживающим звучанием. Сегодня он был в приподнятом настроении, сегодня ему все удавалось, сегодня он ликовал. Если кто-то в их семье и мог сравниться в рабочем фанатизме с Марком, то это был Виктор. С детства он привык побеждать и буквально физически страдал от каждого поражения, он обязан был стать лучшим во всем, так считали его родители, так в скором времени стал считать и он сам, ведь даже его собственное имя не оставляло ему шансов думать по-другому. Девиз «главное не победа, а участие» для него не подошел бы ни при каких условиях, Виктор готовил себя только к победам и только к первым местам. Второе или тем более третье место на любом музыкальном конкурсе стали бы для него горьким поражением. Победителем может быть только один, и он это понимал. Он также понимал, что для этого нужно забыть об отдыхе, забыть о личном времени и о многом, что доступно