Ричбич. Алексей Шнейдер
Если и выигрывает кто из них, то случайно. И потому, что с другой стороны им достался олух с навыками из первой половины.
Я люблю шпагу. В отличие от рапиры и сабли, у нее больше свободы. Состязание на шпагах приближено к реальному бою. Здесь меньше ограничений. Ты не должен ждать атаки, чтобы, отбив, контратаковать. Ты просто рубишь, рубишь.
…Запах все же спертый. Раньше не замечала. Противный, смрадный. Думала, сожгла нос на работе. Нет, чувствую.
Руки сегодня тяжелые. Перчатка от нескольких лет усилий пропиталась потом, периодически ее все-таки нужно стирать. Достаю из шкафа маску и шпагу. Иду мимо одинаковых рядов шкафчиков коричневого цвета – пережитка обшарпанного прошлого. Лампы сверху горят через одну. Сколько занимаюсь в этом зале, столько лампа над выходом мигает. Сообщает: выход здесь.
Зал почти такой же большой, как баскетбольный. Светлый. И эта коричневая краска, что на шкафчиках, теперь здесь и на полу. Раньше на это я тоже не обращала внимания. Они ею все покрасили? Смотрю себе под ноги. Протертые некогда белые кроссовки посерели, стоптавшись на сторону. Я их купила на первые выигранные деньги на чемпионате Европы в Торуне. Мы пили всю ночь, а наутро я забрала медаль. Все это похоже на затянувшуюся игру, детскую шалость. Только сегодня играю не для своего удовольствия, а для сдержанной улыбки отца.
… – Анна, – ко мне подходит мужчина преклонных лет.
– Да, папа, – его раздражает, когда на людях я обращаюсь к нему не по имени-отчеству. Словно каждый раз он теряет очки авторитета.
– Борис Анатольевич, – язвительно напоминает подвижная испанская бородка, такая же белая, как и жиденькие волосы на макушке. Отец говорит, пропуская воздух через чуть приоткрытый рот, – это у него означает верх раздраженности.
Закатываю глаза:
– Да, Борис Анатольевич.
–– Анна, тренировка уже семь минут как началась, – наставительный монотонный гундеж несется со стороны испанской бородки.
Я соглашаюсь и присоединяюсь к остальным тренирующимся.
Отец переключается на весь зал и громко хлопает в ладоши, привлекая внимание спортсменов:
– Так, продолжаем разминку.
Зал размечен длинными белыми линиями, формирующими коридоры для энергично приседающих фехтовальщиков. Два десятка проваливающихся в недошпагате парней и девушек – словно молоточки в рояле отбивают бит на выдохе. Вверх-вниз. Старательно. Посматривая на отца, то есть на Бориса Анатольевича. Вверх-вниз.
– Так, хорошо. Покажите мне правильную стойку, – отец обрывает запыхавшихся учеников. – Анна, как выглядит правильная стойка, – не глядя, указывает он, вытянув руку. Внимание зала переключается на меня – на призера кубка Европы, на призера чемпионата России 2015 и 2016 годов. Встаю в стойку с видом, соответствующим моим регалиям.
– Что это, – презрительно сморщившись, разводит руками Борис Анатольевич. – Это что по-твоему, стойка? Где должна быть левая рука? – он дергает меня за руку. – Осанка