И оживут слова. Часть I. Наталья Способина
принял протянутую руку и заметил меня. Почему до сих пор стражник у ворот не подал никакого сигнала, я не знала. То ли надо мной решил подшутить, то ли над товарищами.
На меня смотрело несколько десятков глаз. Безмолвно, настороженно. Словно я была… врагом. Запоздало я подумала, что, наверное, женщины сюда не заходят. Это же дружинный двор и дружинная изба – место испокон веков мужское.
– Здравствуйте, – громко произнесла я.
Собака приподняла голову и оскалилась.
– И тебе поздорову, – откликнулся молодой воин, стоявший ко мне ближе всех. Голубые глаза неправдоподобно ярко смотрелись на его перемазанном грязью лице.
За ним отозвались остальные.
Улеб встал и тяжелой походкой направился ко мне. Я вдруг заметила, что он совсем не молод. А ведь ночью, на качающейся палубе, он показался мне еще не старым и полным сил – настолько отточенными и уверенными были его движения. Когда он навещал меня в доме Добронеги, он тоже не запомнился мне своим возрастом, а здесь солнечный свет не пощадил его, разом выдав и серебро в волосах и морщины на обветренном лице. А еще он слегка прихрамывал.
– Ты как здесь? Случилось что? – голос звучал тихо.
Он взял меня за локоть и отвел в сторонку, к забору. Во двор вернулись звуки: смех, подтрунивания над проигравшим, плеск воды у бочки, шутки над теми, кто успел замочить портки, а теперь и не снимешь, не просушишься – не одни.
– Я к Радимиру, – проговорила я, чувствуя себя ужасно глупо.
Краем глаза я заметила, как человек, до этого сидевший под навесом, легко взбежал по ступеням и исчез в избе.
– Не след тебе вот так ходить, – покачал головой Улеб.
– Я… Я не подумала, что…
Я не успела закончить оправдательную речь (да и нечего мне было сказать, на самом деле), как по ступеням сбежал встревоженный Радимир.
– Случилось что? – сходу спросил он, хватая меня за локти. – Что?
– Все в порядке. Я… Я просто… к тебе… Я увидеть…
Сбившись, я замолчала. Кровь прилила к щекам, и я опустила голову, ожидая услышать хохот и шутки, но вместо этого почувствовала, как Радимир крепко прижимает меня к себе, а его большая ладонь скользит по волосам. И это уже привычно. И голос у уха – низкий, взволнованный – тоже привычен.
– Всемилушка, девочка ты моя…
– Ты прости, – проговорила я. – Я пойду. Не надо было…
Радимир отстранил меня и заглянул в лицо. В его взгляде было столько нежности и печали, что мне стало почти физически больно. Та, кому это все предназначалось, была давно мертва.
– Подбери сопли, воевода, – буркнул Улеб и пошел в сторону оставленной скамьи.
Радимир дернул плечом и вздохнул.
– Златка-то заходила? – его голос звучал преувеличенно бодро.
– Да. Спасибо.
– Пироги понравились? Твои любимые, с моченым яблоком.
– Да.