Шесть дней любви. Джойс Мэйнард
нет, да вот только и нормального сада тоже.
– Красивая, – вздохнул Винни.
Это о моей маме!
– А я попросить хотел… Ну, может, вы меня подвезете? Машину кровью не испачкаю, обещаю! Подвезите, пожалуйста! Чувствую, твоя мама в помощи не откажет…
Хорошо это или нет, но мама именно такая.
– Куда вам?
Сам же при этом подумал, что в «Прайсмарте» совершенно не заботятся о персонале, если раненые служащие зовут на помощь покупателей.
– Ну… к вам домой?
Прозвучало как вопрос, при этом Винни взглянул на меня, словно пытался загипнотизировать. Как герой со сверхъестественными способностями из комиксов про Серебряного Сёрфера. Затем положил руку мне на плечо и крепко его сжал.
– Слушай, мне и правда нужна помощь!
Я еще внимательнее к нему присмотрелся. Винни отчаянно сжимал челюсти, будто гвоздь перекусывал. Ему ведь действительно больно, вида только не показывает. Кровь на брюках почти незаметна, а все потому, что ткань темно-синяя, немаркая. В магазине работали кондиционеры, но Винни сильно потел. Тонкая струйка крови текла и по виску, засыхая в волосах.
В «Прайсмарте» устроили финальную распродажу бейсболок. Винни надел одну и почти прикрыл окровавленный висок. Двигаясь, он сильно хромал, но в этом не было ничего необычного – многие хромают. Поверх красной прайсмартовской рубахи он накинул флисовый жилет, который взял с полки. Ценник сорвал – значит, платить не собирался. Хотя, может, для персонала в магазине особые правила.
– Подожди секунду, – попросил Винни, – мне нужно еще кое-что. Стой здесь.
Мамину реакцию предугадать невозможно. Распространителей религиозной макулатуры она обычно гонит, но однажды возвращаюсь из школы и вижу, как один такой тип из церкви пьет с ней кофе.
– Это мистер Дженкинс, – объявила мама. – Он хотел рассказать нам о сиротском приюте в Уганде, для которого собирает деньги. Там детишек кормят раз в день, им даже карандашей не хватает. Двенадцати долларов в месяц будет достаточно, чтобы помогать маленькому Араку. Ты можешь с ним переписываться, братишкой считать.
По папиным словам, братишка у меня уже есть, но мы-то с мамой понимаем: сын Марджори мне никто.
– Круто, – сказал я.
Мама выписала чек. Мистер Дженкинс подарил нам фотографию Арака, мутную, потому что ее размножали на ксероксе. Фотку мы прикрепили к холодильнику.
Как-то к нам во двор забрела старуха в ночной рубашке. Она не помнила, где живет, и твердила, что ищет сына. Мама пригласила ее в дом, угостила кофе.
– Порой в жизни все так запутанно, – сказала мама старухе. – Но мы с вами непременно выпутаемся!
Мама умела брать на себя ответственность, и мне нравилось, насколько разумной она при этом выглядела. После кофе и тостов мы усадили старуху на переднее сиденье машины – по-моему, с того самого дня и до сегодняшнего мама ее не заводила – и долго катали по окрестностям.
– Бетти, скажите, если увидите что-то знакомое, – попросила мама старуху.
В кои веки мамина