Алтарь Тристана. Анна Малышева
На ней можно было увидеть старинный бархатный халат, подпоясанный парчовым кушаком, атласные туфли на покривившихся каблуках, с пряжками из стразов, или растоптанные ботфорты, сродни мушкетерским. На тощей морщинистой шее всегда была накручена тряпица, кружевная, шелковая или шерстяная, смотря по погоде. В холода Марья Семеновна блистала в старом мужском пальто с барашковым воротником, а в жару в ее руках появлялся веер со сломанными планками из слоновой кости. Старуха обмахивалась им с яростным видом, словно предупреждая возможные насмешки. На голове неизменно красовался убор, также полученный в дар от какого-нибудь художника, избавлявшегося от хлама, накопившегося в мастерской. Все, что служило прежде для позирования и преображения моделей, а затем покрывалось пятнами, изъедалось молью, ветшало, – все поступало в свой срок в гардероб Марьи Семеновны. Теперь крючки на вешалке были пусты.
«Неужели все тряпье увезла с собой? – с грустью подумала Александра. – Значит, и в самом деле надолго уехала…»
Она прошла в столовую, где Стас обычно угощал приятелей. С длинного стола сутками не сходило угощение – водка, соленые огурцы, вареная колбаса, нарезанный толстыми ломтями серый хлеб… Марья Семеновна, пекущаяся, помимо всего прочего, о нравственности своего подопечного, считала пьянство в кругу друзей мужского пола небольшим злом и вполне приемлемым заменителем разврата. Она прощала Стасу любую, самую безобразную пьяную выходку, шумную компанию, скандалы и бессонные ночи, когда ей приходилось угощать и разнимать собутыльников, но появление рядом с ним женщины приводило старуху в бешенство. Стас шутил, что лишь из-за своей «музы» остается холостяком, опасаясь за жизнь будущей супруги («ведь чиркнет ножичком по горлу в брачную ночь!»). На самом деле такой цербер его вполне устраивал. Когда роман, скоропалительный и случайный, изживал себя и начинал тяготить свободную натуру скульптора, он словно бы невзначай сталкивал свою возлюбленную с «музой». И ни одна любовница не осмелилась после этого приключения вернуться в мастерскую.
Сейчас столешница была начисто протерта. Посередине, прижатые сахарницей, виднелись несколько купюр, оставленных для Александры. Та взяла их, пересчитала. «Три тысячи рублей. Как всегда, кстати, только за что я их беру? Раз в день, проходя мимо, проверить, заперта ли дверь? Ну не за эту же услугу – дождаться клиентку, отдать ей нишу… Да, ниша!»
Она прошла в соседнюю комнату, где располагалось рабочее место скульптора. Здесь ее тоже встретил необыкновенный порядок. Марья Семеновна перед отъездом навела чистоту в гнезде своего подопечного, обычно не допускавшего ее к уборке этой комнаты. То было единственное место во всем доме, где власть суровой старухи не имела силы. Марья Семеновна смирялась с ограничением, почтительно отступая перед гением своего подопечного, – ибо она искренне считала Стаса гением, который вынужден разменивать свой дар на изготовление бесчисленных памятников и бюстов, чтобы иметь кусок хлеба.