Нирвана с привкусом яда (сборник). Анна Данилова
они разбились, врезавшись в сосны… насмерть. Вот такая ужасная история.
– А как же… А кто же в 2002 году погиб?
– Снова Ольга Воробьева и Ирина Капустина, 1980 года рождения. Только на этот раз им было по 22 года, и дело было не в холодном ноябре, а в июле.
– И они разбились там же, между Алексеевкой и Базарным Карабулаком? – Женя и думать забыла, что пригласила Диденко не столько для серьезного разговора с племянницей, сколько для того, чтобы продемонстрировать Алле своего бывшего любовника, а заодно попытаться возобновить с ним отношения. История с погибшими девушками показалась ей необычной, странной. Она смотрела на выражение лица Аллы – оно бледнело с каждым услышанным ею словом.
– Да, но только на этот раз Ольга Воробьева была за рулем старого «Мерседеса» и у нее имелись права… Но девушки разбились. Это абсолютный факт.
– Дважды, получается? – Алла покачала головой. – Но как же так?
– Значит, шуба действительно ни при чем… – сказала Женя. – У твоих подружек были родственники в Саратове?
– Понятия не имею…
– Ну, кто-то же их хоронил…
– Думаю, ответы на эти вопросы нам может дать лишь один человек… Галина Позднышева – хозяйка «Черного бархата»…
– Слушай, Диденко, и черт тебя дернул связаться с этим делом… Выпили бы, потанцевали, я даже диск с «Авентурой» купила… – Женя попыталась вызвать улыбки на лицах своих гостей, но у нее ничего не получилось.
Алла сидела с задумчивым видом и меланхолично жевала кусочек ржаного хлеба, Диденко же закурил…
Глава 11
Маркс, ноябрь 1997 г.
Все огромное пространство мельницы было разделено на комнаты: спальню, библиотеку, мастерскую, кухню, ванную и холл, на стенах которого висели картины Романа, полы же устилали шерстяные ковры. Мельница отапливалась газовым котлом, трубы вились по всем стенам и сходились в кухне, возле плиты, на которой Вика готовила еду. Марину поселили в библиотеке, поставили ей узкую кровать и небольшой платяной шкаф, который Роман нашел в сарае, а Вика вымыла и привела в порядок.
Встреча Романа с Мариной произошла на редкость спокойно. Роман, увидев ее, замер с кистью в руке и с удивлением посмотрел на Вику, та же, невозмутимая, по-детски не в меру решительная, в ответ произнесла заранее заготовленную фразу:
– Роман, это Марина, ей совсем худо, надо помочь… Пусть она поживет несколько дней у нас, а там видно будет…
– Пусть живет. – Он пожал плечами и вернулся к своей работе. На холсте пламенели теплым оранжевым светом цветы календулы… Он работал на заказ.
В ту ночь Марина отправилась спать рано, Роман же, обескураженный своевольным и абсурдным поступком своей подруги, допрашивал ее шепотом (свет лампы заливал Викино осунувшееся лицо, темные кудри и глубоко запавшие глаза), зачем она привела в дом девушку, из-за которой он чуть не сел в тюрьму. Ведь она понимала, кого встретила, чувствовала, что ему, Роману, это не понравится.
– Рома,