Воспитание и дрессировка глазами собаки. Наталия Владимировна Порывай
не только разучить свои клички, но и провести их разграничения по эмоциональной окраске. Но к пяти месяцам я уже четко все различала и не путалась.
Кличек было множество, и зависели они от настроения Ма.
К примеру, когда она радовалась, то могла назвать меня «Айдасюда», и я, отвечая ей взаимностью, радостно прыгала.
Когда она была в нейтральном настроении, то звала меня «Грета». Эту кличку я любила меньше, чем «Айдасюда», но она была лучше, чем остальные.
Потому что когда Ма злилась, она называла меня «Зараза», «Сволочь», «Дрянь» и «Тупаяскотина». Услышав такое обращение, лучшим решением было бежать и прятаться, но уж точно не идти на зов.
Если возможности бежать не было, я выражала покорность, прижав уши и опустив голову. И когда Ма переставала звать меня такими страшными кличками, я начинала к ней подлизываться, чем вызывала на ее лице улыбку чаще, нежели раздражение. Поэтому тактика примирения использовалась в ограниченном пространстве, а на улице я предпочитала убегать. Хотелось хоть чуть-чуть сохранить свой природный нрав, а не быть вечно лобызающей ручной собачкой.
Другие члены стаи имели меньше кличек, а кошка вообще ограничивалась одной – «Кискис». В отличие от меня, она никогда не могла понять, зачем ее зовет Ма.
У сына было две клички. Первая «Малой», так Ма называла его почти всегда. А вот когда сильно злилась, произносила вторую кличку «Славик». А злилась она на него постоянно. Подойдет к ней – злится. Пройдет мимо – злится. Сидит в другой комнате – злится.
Как я поняла, у него роль козла отпущения. Это такая особь в стае, которую все презирают. Все отовсюду ее гоняют, но в то же время стая о ней заботится.
Именно эту роль Малому Славику определила Ма. И когда я подрасту, тоже начну его гонять, указывая на его место. А пока моя роль сводилась к тому, чтобы получать защиту от старших, питаться, расти и учиться всему, что знает моя стая.
Я еще ничего не сказала о кличках Ма, оставив самое святое на десерт.
У нее было две клички, но так как мы, животные, не умеем говорить, звал ее так только Малой Славик: «Ма» или «Мама». Никакого психологического окраса эти клички не имели, но это и понятно, ведь Ма была вожаком стаи, и ничего кроме подчинения не желала воспринимать. Даже моя нечастая непокорность прощалась только из-за юного возраста. Но пока это заботило меня мало, ведь моей главной щенячьей задачей было вырасти и выучиться. И это, как мне казалось, у меня хорошо получалось делать.
Вот такое вот многообразие кличек было в нашей разношерстной человеко-собачье-кошачьей стае. И это, я считаю, хорошо, что уже на стадии клички каждый понимал, зачем его зовут и что необходимо предпринять, дабы избежать неприятностей. Лично я это усвоила на отлично!
Глава 14. Новая дрессировка
Каждый день я ждала, что вот этот выход из дома станет поездкой к кинологу, и Ма снова будет со мной заниматься и играть. Но этого не происходило.
И когда