Несостоявшийся Горби. Книга вторая. Александр Черенов
даже не проститутка: ведь проститутка была когда-то честным человеком! На мой взгляд, Горбачёв – затаившийся враг, и вряд ли идейный: скорее – „засланный“! Ну, как тот „казачок“: лазутчик!»
Полковник засмеялся – и отложил чтение. С каждым предложением Крючков нравился ему всё больше. Но – только своими мыслями, которые он отважился доверить лишь этому… ну, пусть будет: дневнику. Ведь открыто о своих симпатиях и антипатиях Владимирович Александрович не заявлял и не заявляет. Да и как вся эта «правильная» откровенность согласуется с информацией о том, что Крючкова патронирует Яковлев?! Для чего тогда Владимир Александрович разоблачает Александра Николаевича – и сам разоблачается?! Опять страхуется? И опять – от Яковлева и Горбачёва? Получается, что Крючков – хрестоматийный «двойной агент»: и вашим, и нашим?!
– Ставим знак вопроса!
Полковник «обозначил вешкой» сомнения – и вернулся к тексту.
«Дроздову удалось также выяснить, откуда „растут ноги“ сомнительной дружбы Яковлева и Горбачёва. Оказалось, что лет пять назад, в самом конце семидесятых, Горбачёв во главе делегации Верховного Совета побывал с визитом в Канаде».
– ???
Полковник не мог отреагировать иначе на этот пассаж Крючкова: по официальной информации, которая подтверждалась и неофициальной, во главе делегации Верховного Совета Горбачёв побывал в Канаде в августе-сентябре восемьдесят второго, незадолго до финала Леонида Ильича. Хотя, в любом случае, что тут требовалось «выяснять»: достаточно было прочитать газету, в крайнем случае – протокол!
– Может, был ещё какой-то визит, о котором, если и упомянули, то одной строчкой где-нибудь «в подвале», на третьей полосе?
Полковник вынужден был поставить ещё один знак вопроса.
– «Яковлев, как посол СССР, взял его тогда под опеку: заливался соловьём по поводу „капиталистического рая“, не забывая потоптаться на „советском тоталитаризме“. В целом – за минусом идеологических вольностей – Яковлев произвёл на Горбачёва неизгладимое впечатление, тем более что тот и не собирался его изглаживать. По возвращению домой Михаил Сергеевич высоко отозвался о работе посольства и лично посла. С его оценкой – как минимум, в части посла – многие тогда не согласились, но Михаилу Сергеевичу было на это наплевать: для себя – и для Яковлева – он уже всё решил».
– Хм! – в очередной раз одобрил Крючкова Полковник – и перевернул страницу.
– «А ведь Горбачёва к тому времени уже просветили насчёт „тёмных пятен на солнце“, с которыми „солнце“ давно уже поменялось ролями! Михаил Сергеевич был в курсе – и не первый год – о том, что первые данные на Яковлева поступили ещё в 1960 году. Тогда Яковлев и его такой же „идейный“ дружок Калугин оказались в Колумбийском университете, где и учились целый год, правда, неизвестно, чему больше. По данным