Чугунные крылья. Николай Горицветов
при виде красоты панночки. Так вот, все мистические ощущения заключались в вопросе: не колдунья ли она? Но в следующую секунду парень ощутил, что такая красота исходит именно от болезни. Он открыл нечто ранее неведомое – какой красивой может быть больная девушка, какую красоту может давать болезнь.
Наконец, до парня дошло, что он уже несколько секунд стоит, не шелохнувшись, с приоткрытым ртом. Он встрепенулся, поперхнулся и смущённо попробовал что-то сказать хозяйке квартиры:
– Спа-сибо, Ирин Юрьна, за приглашение!
Та смотрела в ответ как-то выжидающе, затем снова обратилась к дочери:
– Ну что, Машуль, смотри! Вот мальчик из твоей школы – Никита Марков. Из твоего класса. Ты – надомница, а он ходит в школу. Учится неплохо, особенно по химии. Да? – Никита кивнул. – Вот, если что, поможет.
Наступил ключевой момент – Маша посмотрела на Никиту. Особенным взглядом. Его не назовёшь ни смущённым, ни испуганным, ни нежным, ни тем более игривым и вызывающим. Но, в конце концов, и равнодушным также не назовёшь. Взгляд Маши оказался каким-то устало-выжидающий, словно говорящим: «Ты-то чем меня удивишь? Ты-то что изменишь в моей жизни?». В момент захода в комнату Никиты Маша вообще выполняла один ритуал, понятный только ей самой – перекладывала в разные углы стола учебник алгебры и тетрадь, кладя тетрадь то поверх учебника, то под него, то всовывая тетрадь в учебник. Присутствие парня-ровесника этому ритуалу никак не помешало.
Никиту такой взгляд девушки довёл чуть ли не до отключки. Парень чётко понял, что говорил этот взгляд, понял, что от него чего-то ждут. Взгляд ничего не предлагал, не обещал, он только лишь ждал, с выдыхающейся надеждой, но ждал.
Глядя на ослепительно прекрасную, но при этом несчастную девушку-сверстницу, Никита не испытывал того, что в молодёжной среде пошло называется «истекать слюной». Он испытывал трепет и благоговение. Не зная, куда себя деть, он думал, не упасть ли ему к её ногам. Никита видел перед собой красоту в предельно возможном в этом мире проявлении, и эта красота – не просто красивая девушка, а сама красота – обратилась к нему. Обратилась без слов, но предельно ясно. До этого парень знал, что его жизнь ждёт от него преобразований, решительных действий. И оказалась, что эта больная, несчастная жизнь имеет облик прекрасной девушки. Отсюда вывод: как, оказывается, прекрасна его жизнь! У Никиты просились наружу слёзы, а вовсе никакие не «слюни».
А может, всё это назвать короче: Никита влюбился? Так нет же, слишком примитивно! Он обрёл свою жизнь в новом качестве: зрительно воспринимаемом. Красоту всех своих порывов и устремлений, всех величественных книг и самого мироздания он смог уместить в этот один-единственный образ – образ больной аутизмом девушки по имени Маша.
– Ну что, всё с алгеброй? – рядом ещё находилась мама Маши.
И тут наступил следующий этап знакомства Никиты с Машей – он услышал её голос.
Из голоса на данный момент не получалось слов. Раздалось нежное и трогательное бессловесное мычание,