Трещина. Вячеслав Анатольевич Егоров
и жестоких. Они начали свой сумасшедший бег ранним утром и старались уйти как можно дальше от того места, где некоторые их них провели уже несколько лет, а некоторым еще предстояло жить годами в тех мрачных четырех стенах.
Короткое в их широтах Солнце тускло светило и не давало практически никакого тепла. Но людям, которым кроме своих жизней терять уже нечего, было все равно, что будет там потом. Главное сейчас… Сейчас они на свободе и на бегу… А что еще нужно отчаянным и смелым людям как жизнь стремительная словно ветер и свобода такая же призрачная как туман через который они только что пробежали. Сейчас они жили, и этого оказалось достаточно. Достаточно для того, что бы люди решились на побег…
Так начался побег из места, где обычно содержат вместе людей, которых совсем не хотят видеть на свободе и которых уже списали их мира живущих. Но с людей решивших иначе, тонкий налет цивилизации легко слетел, обнажив животные инстинкты, повинуясь которым люди хотели жить, не взирая ни на что, и даже на кровь, себе подобных. Надзиратели те, кто не успел вовремя спрятаться, были жестоко умерщвлены, небольшой гарнизон был разоружен, а бойцы контрактники расстреляны. Никто из зачинщиков устроивших стихийный побег не обращал внимания, что и им тоже досталось изрядно. Свои же раненные тянущие дрожащие в мольбе руки к недавним собратьям поневоле было игнорированы и забыты. Им предстояло быть первыми жертвами групп быстрого реагирования, которых успел вызвать начальник гарнизона, перед тем как был сражен очередью в спину.
Событие, которое так долго назревало, наконец, случилось, и перетасовало судьбы многих людей, собрав их вместе в забытом всеми глухом уголке Северо-Западной части нашей необъятной страны.
***
Процесс восстановления с уходом жены и ребенка как-то затянулся. Он ни как не мог ее забыть и пятнадцать лет совместной жизни постоянно напоминали о себе. Периодические на него накатывали воспоминания, от которых он был готов выть как волк, потерявший свою подругу. Впрочем, ничего необычного тут не было. Как говорят всякие там прорицатели, фамилия определяет судьбу. Волков, а это значит – волк и быть тебе как волк одиноким.
Волк опустил пачку пельменей в кипящую воду, немножко соли, перца, резаного лука, укропа и все это размешал. Воскресенье, полдень, на сегодня дел никаких нет, – «Хоть поем горячего», – подумал Волков, тяжело вздыхая. Вчера вечером делая уборку, случайно нашел в шкафу струю сумку Ольги. От нахлынувших воспоминаний ему сделалось так тоскливо, что он не выдержал и позвонил бывшей жене. Но лучше бы он этого не делал. Разговор не получился. Потом полночи не мог заснуть. Пришлось даже выйти на улицу и обойти ночной квартал, чтобы нагрузить себя физически и как-то снять душевное напряжение.
Самокопание Волкова прервал телефонный звонок. Звонил его бывший непосредственный начальник по его бывшей службе:
– Здорова майор.
– Товарищ генерал? – Волков узнал голос звонившего. – Здравия желаю. Какими судьбами?
– Да вот решил позвонить своему боевому товарищу…
– Да где тот товарищ… товарищ генерал? – усмехнулся Волков невидимому бывшему начальнику. – Сейчас я б/у, а это товарищ генерал если вы не знаете это бывший в употреблении… Со всеми своими потрохами и жизненными соками. Остался только жмых товарищ генерал.
– Что-то ты как-то невесел майор, – вроде как посочувствовал генерал.
– А чему веселится то пенсионеру, – в тон ему ответил Волков.
– Да брось, какой ты пенсионер, тебе и полтиника то нет, – продолжал «сочувствовать» генерал.
– Вот-вот, именно что и нет, – помешивая пельмени, согласился Волков. – А я хочу, что бы был. И полниник и шестьдесят и другие двухзначные круглые числа.
– Экий ты… недовольно бросил генерал. – Прям как бухгалтер…
– Так я и есть бухгалтер, товарищ генерал. – Волков попробовал жидкость и скривился, соли оказалось маловато… – А как же. На последнем задании я узнал, что оказывается в моем организме так много костей. Только и успевал их считать, когда поезд тащил меня по шпалам… – Волков добавил в кастрюлю еще немножко соли и закрыл крышкой. – У меня даже фотографии есть, то есть рентгеновские снимки… штук тридцать…
– Да брось ты майор жаловаться, все же прошло хорошо, – голос генерала был жизнерадостным и энергичным. – А помнишь майор, как ты пел: «И если есть в кармане пачка сигарет…»
– Это не я – это Цой пел, – Волк открыл буфет и достал тарелку. – А сейчас я предпочитаю спортзал три раза в неделю, пшенную кашу и полное отсутствие сахара. Вот так то…
– Ладно, майор Волчаров, – генерал назвал Волкова его настоящей фамилией. – Твоя жалостливая пятиминутка закончилась, Готов слушать?
– Так точно товарищ генерал, – Волков подобрался, и его глаза сузились.
– Ну, вот и хорошо. Подъезжай ко мне… – генерал выдержал небольшую паузу, словно что-то решая. – А прямо сейчас и подъезжай. Не забыл еще куда?
– Да. Как же… Такое забудешь, – тихо ответил Волков, выключая газовую плиту.
02. Острый
Туман