Эра Водолея, или Как жить летая. Татьяна Владиславовна Розе
подойдя поближе и усаживаясь под навесом.
Вера подняла глаза.
– Цвейга. «Летняя новелла».
– Припоминаю,– сказал Игорь Сергеевич.– Кажется там пожилой мужчина, жалея молодую одинокую девушку, пишет ей анонимные любовные письма?
– Совершенно верно,– тихо сказала Вера.– А потом действительно влюбляется в нее и страдает. Вы верите, что такое может быть?
– Что? – переспросил Игорь Сергеевич.
– Придумать себе любовь, а потом вжиться в нее и влюбиться на самом деле?
– Да, пожалуй… Но лучше, если она не придуманная.
Он сидел перед ней, осунувшийся после болезни, седой и, похоже, уставший от жизни.
– Что-то жарко сегодня, как никогда. Не хотите искупаться? – спросила Вера, отводя глаза.
Она была смущена словами Игоря Сергеевича, потому что чувствовала в них неподдельную грусть и тоску, потребность в душевно близком человеке. Она женским чутьем угадала в нем огромный неизрасходованный запас любви, которой у него возможно и не было.
– Милый Иван Петрович лишил меня пока этого удовольствия,– грустно сказал Игорь Сергеевич.
– А я, пожалуй, окунусь,– сказала она, поднимаясь. Ее загорелое подтянутое тело было в самом соку «зрелой молодости».
«Молодость – время для приключений тела; старость – для свершений ума»,– всплыло в голове у него прочитанное когда-то высказывание. Он смотрел, как Вера неспешной легкой походкой шла к морю и испытывал удовольствие от одного созерцания ее фигуры в открытом купальнике. «Любви все возрасты покорны»,– вспомнил он хрестоматийные слова Пушкина, а затем своего любимого Плещеева: «Блажен, кто в старческие годы/ Всю свежесть чувства сохранил,/ В ком испытанья и невзгоды/ Не умертвили духа сил…»
«Так что не я первый,– подумал Игорь Сергеевич, не спуская глаз с маленькой головки, уплывавшей от берега,– и не я последний!»
Вера не спеша плыла, наслаждаясь прохладой, которую дарила морская вода, и думала о происходящем. Несмотря на относительную молодость она тоже изрядно устала от жизни, от ее неустроенности… устала привязываться к мужчинам, а потом, по живому, резать… Почему резать? Да так уж получалось. Она не могла по-другому. Познакомившись с кем-то, поверив в искренность чувств, она отдавалась ему вся – душой и телом.
– Ты – ведьма! – сказал ей года два назад ее друг.– Во все времена существовали женщины с неукротимой сексуальной энергией. И знаешь что с ними делали?
– Что? – улыбаясь, спрашивала Вера.
– Их сжигали на костре!
– За что? – искренне удивлялась она.
– За что? Да за то, что сам не ам и другим не дам,– пояснял всезнающий друг.
– Почему?
– Да потому, маленькая моя девочка, что вершили суд в Средние века монахи и импотенты: одним – нельзя, а другие – не могут. Вот они таких как ты женщин называли ведьмами и отправляли на костер… На костер тебе, на костер! – кричал он, в экстазе целуя ее.
– Но ты, кажется, не монах и не импотент,– входила она в игру.– Ты же спасешь меня, не отдашь на костер?!
– Не отдам…