Любишь снежных королей. Тана Богатко
с моего еще недавно белого пальто – я чуть не плачу. Если бы сейчас сюда каким-то ветром занесло моего мятущегося паруса на его новенькой машине! Как я была бы ему благодарна и не вспомнила о своих коварных планах. И прохожие уже не смотрели бы на меня с таким интересом и жалостью…
– Садитесь скорее, Мона Лиза!
Нет, этого не может быть. Хотя почему не может? Не так уж давно мы с Максимом и расстались, несколько минут всего прошло. И шансов оказаться рядом у него было куда больше, чем у моего Глеба.
– Вы не боитесь, что я Вам все испачкаю? – стараясь пригладить волосы, говорю я. – И вообще-то я не Мона Лиза. И даже не просто Лиза. Я – Ксения! Чужестранка!
Никогда не представлялась никому в такой ужасной обстановке!
– Вы почти не испачкались, и я сейчас дам Вам салфетки.
Убежденная его словами, я юркаю на сиденье рядом с ним.
– Ну, как, Чужестранка, убедились, что ничего страшного не случилось? – спрашивает Максим, пока я кое-как справляюсь с потеками туши на своих щеках, пылающих огнем.
– Да, ничего не случилось, кроме моего того, что мое любимое пальто теперь погибло…
– Бросьте, на пальто осталось два-три пятнышка. Вы все очень преувеличили от расстройства. Не справятся салфетки – есть химчистка. Там в любом случае вернут Вашему красивому пальто его прежний вид.
– Конечно, это все можно исправить, – я сама удивляюсь тому, как угрюмо звучит мой голос.
А дождь все льет, не думая утихнуть хотя бы немного. Небо даже, кажется, уже пару раз освещалось отсветами молний. Дворники в машине работают без устали. А мне становится все грустней и грустней. Тот, кто вверг меня в эту тоску, сидит рядом со мной, сияя своей белозубой улыбкой.
– А есть что-то, чего исправить нельзя?
– Не знаю, – говорю я, пряча глаза.
Меня мучают досада и злость на себя. Чувствую это почти физически. Я ведь считаю себя достаточно умной, а вела себя как полная дура. Если успокоиться и подумать, тому найдется масса примеров. Мир в буквальном смысле перевернулся с ног на голову, и это очень тяжело. «Будем ломать стереотипы, ничего не бойтесь…» – вспоминаю я слова Максима. Сейчас они звучат, как издевательство. «Изменись, наконец!» – вспоминаю я слова из компьютерной рекламы.
– Это Вы так расстроились после нашего занятия, или я ошибаюсь? – спрашивает какой-то совсем другой Максим.
«Нет, ни за что не признаюсь ему, что это из-за его занятия, будь оно неладно», – думаю я, стиснув зубы.
– Извините, нет. У меня, к сожалению, хватает других забот, – говоря это, я вроде бы даже умудряюсь слегка усмехнуться. – Кстати, я пришла к Вам по просьбе моей подруги.
Зачем я это сказала? Тем более, это не так. Сама уже не понимаю, что говорю.
– Не только Вы пришли на этот тренинг не для себя, – живо перебивает меня Максим. – Помните ту экспансивную леди в очках, Антонину? Тосю, как она сама себя называет? Так вот, у нее есть дочь. Двадцать пять лет, родила в шестнадцать. С тем пареньком не сложилось,