Украинские сказки. Сборник
прибудешь домой, скажешь отцу, матери да братьям, что пора уже пшеницу жать.
Сел тут парубок на подводу и подумал: «Как же это так, только я её посеял, а уже и уродилось? Надо бы вернуться да поглядеть».
И поехал назад посмотреть. Смотрит и правду – поспела уже та пшеница. Сорвал несколько колосков показать дома, а пшеница уродилась такая, что и не придумаешь лучше. Вернулся домой, отцу ее показывает, чтоб тот жать ехал. Отец сидит, раздумывает.
– Что ж оно, – молвит, – сын, счастье это нам такое, или несчастье? Как же так? Поехал ты сеять, а теперь уже пшеница поспела?
Взялись они за косы, стали косить; вот люди удивляются, – ведь только посеяли, а эти уже косят, ведь дело осенью было. Покосили они пшеницу, положили, обмолотили и давай продавать. Жили сами они бедно, но как стали продавать пшеницу, тут и построили дом. Отец сыновей своих женил. Самого старшего – на крестьянской дочке, среднего сына женил на поповской, а меньшого – на генеральской.
Когда умерли отец и мать, сыновья остались одни на хозяйстве, и детей дождались. Родился у меньшого сын – уж семь лет минуло, а он ещё в люльке лежит. Ходил дурак, гулял, и стали его разные господа стыдить, что он, мол, сам-то не бедный, это точно, а дитё такое, что уж семь лет ему, а он ещё в люльке лежит! Вот идет он домой и от стыда плачет. Думает: «Господи ты, боже мой, что ж оно такое – какой-то несчастный я, что дитя у меня такое?»
Вдруг попалась ему навстречу старуха. (А сын-то у него прикидывался, Семилеток, на самом-то деле – богатырём был).
– И о чем же ты, – спрашивает его, – сын купеческой, плачешь? (А старуха ж эта тоже знала, о чем он грустит, да не признавалась.)
Стал тогда он рассказывать:
– Ну, вот дитё у меня неудалое…
Тогда она спрашивает:
– А что, хотел бы, купеческий сын, чтоб на свете его и вовсе не было?
– Да, пожалуй, хотел бы, – отвечал купеческий сын.
– Тогда ступай, – она сказала, – на базар, и семь пудов каната купи и еще железную тележку. Когда дойдёшь домой, положи подушку, да и его положи туда, возьми веревку, да потолще, и вези его, спящего, в лес.
И дальше сказала она ему:
– Когда прибудешь в лес, нужно найти толстый развесистый дуб. Выбери ветку, что не обломается, привяжи в четыре ряда свой канат (так люди люльку веревкой повязывают). Положи на него доску, а на доску положи подушку, потом положи его и покачай (ведь он сонный был, он спал, да спать залёг на семь суток); и как положишь на подушку, так сразу покачай, а потом убегай без оглядки.
Так и сделал отец – отнес сына в лес, а сам убег без оглядки. А коли б отец оглянулся, тогда б Семилеток поломал бы о него весь тот лес.
Спал он или не спал, но семь суток проспал. Если бы эти семь суток дома проспал, тогда было б ему, наверно, двадцать лет стукнуло. Тогда была б у него силушка богатырская.
Проснулся Семилеток и говорит:
– Что ж оно такое, вроде я дома спал, а сейчас в лесу?
Тут встряхнулся он, да и упал на землю, упал и погрузился в нее по самые колени. Ходит теперь и думает: «Пути домой не знаю, летать не могу». Похаживает, сам себе приговаривает.