Безлюдная земля на рассвете. Федор Федорович Метлицкий
весь мир одновременно погружается в сплошной мрак, и отключается сама жизнь. Дело не в том, что исчезли все специалисты, кто должен был привести в движение все блага цивилизации. Цивилизация просто развалилась, как после всемирного, уничтожающего все, цунами.
Первые дни мы спали вместе в палатах дворца на огромном, видимо, царском ложе, прижавшись тесной кучкой от холода и не раздеваясь. Экипаж астронавтов, Марк и я были одеты в обогревающие серебристые комбинезоны, остальные, одетые в разношерстную одежду, наворочали на себя шерстяные одеяла.
Осознание происшедшего пришло не сразу. Иногда ночью я вскакивал: опоздал! Куда, на работу? Во мне жило прежнее чувство ответственности. Потом забывался, ощущая чувство голода, надо бы сходить за едой, и вдруг доходило: надо мной нет никакой цивилизованной скатерти-самобранки – идти некуда! Все добывать надо ногами и лихорадкой мысли, где – в той, рядом, темной глубине грозно шумящего леса?
Недели прошли, чтобы мы могли увидеть и вообразить, что произошло на Земле. Если в древности знали мир не дальше видимого горизонта, то мы теперь предполагали, что за горизонтом нет ничего живого.
Мы оказались в другом, природном мире с искусственными развалинами, словно созданными инопланетянами, выброшенные из родового общежития. И только сейчас поняли, что история человечества была нам родной, как океан рыбе, выброшенной на песок. Никогда не думали, живя в будничной суете, любя и ревнуя, переживая блокады и лагеря, – что то был наш родной, выстраданный мир, а без него нас не существует.
Наш космический корабль, приземлившийся где-то далеко, погряз в зарослях, и трудно было найти, тем более жить в нем на отшибе.
____
Тревожно шумел огромный темный лес, заслоняющий небо, его зловещие ряды верхушек покачивались, как лохматые шлемы мистических великанов, как будто медленно приближавшихся к нам. Выл ветер, вызывая страх и одиночество.
Ночью все тело пронизывало холодом, хотя я был одет в обогревающий комбинезон, даже под несколькими одеялами. Все мы думали о родных. Куда они исчезли, вместе с остальным человечеством? Что это за мор? Или пожрало время? Остался ли кто из родственников?
Исчезновение или смерть родных казалась и нашим концом, без надежд на продление жизни.
Особенно переживал Петр, потеряв всю свою семью. Он родился в большой крестьянской семье, и не мыслил, что когда-нибудь останется один. Работал комбайнером, потом выучился на агронома, зарабатывал хорошо. В свое время женился на здоровой надежной девушке с пышной грудью, незаметно народил сыновей, да еще взял из детдома приглянувшуюся девочку. Дом был полная чаша. Дали землю, и он построил двухэтажную дачу, вскоре разросшуюся пристройками, кухней, сараем и уборной. И вся их жизнь проходила в уюте детских криков и хлопотах по хозяйству, шумных переездах на дачу. Его мало интересовало, что происходит в мире, это было не главное. В нем совсем не было одиночества, оно было вытеснено всем его разросшимся корневищем, надежно вросшим в планету.
Мы с женой, соседи, завидовали им.
Он