Богатырская работенка. Алексей Зубко
А это почитай четыре метра.
– Воды! – напомнил о себе узник подземелья. – Озолочу… Только дайте воды.
– Э… Григорий, – обратился я к братку, – а может дадим ему воды?
– Он мне штаны от Фигуччи за семьсот баксов испортил, а я ему за водой бегать буду?
– Так он же не со зла.
– Ага. От доброты.
– Возможно он от голода рассудком повредился, – прошептал я братку на ухо.
– А чего ты шепотом?
– Чтобы он не услышал.
– А! Э… И что?
– Невежливо получится.
– Тьфу ты! Интеллигент вшивый.
– Пить… – напомнил о себе узник.
Посмотрев на извивающегося на полу страдальца, Гриша вздохнул глубоко, засунул пистолет за пояс и неспешно направился к джипу. Заглянув в салон, браток достал из-под водительского кресла несколько бутылок. Но все они оказались пустыми. Тогда он залез в багажник и извлек оттуда пластиковую двухлитровую емкость темно-коричневого цвета с хорошо знакомой этикеткой. Знать и братку ничто человеческое не чуждо.
– Пить… пить…
– На, – одним движением скрутив пробку, Гриша протянул бутылку страждущему.
Скелетообразный узник с жадностью ухватил ее и припал к горлышку. Пластик захрустел на зубах. Пена побежала по подбородку. Его кадык несколько раз судорожно дернулся туда-сюда, и пустая бутылка отлетела в сторону.
– Чувствую, – с присвистом выдохнул прикованный к стене старик, – как силы возвращаются ко мне. Чувству… Ик!
Черные глазки узника сделались крохотными и сошлись на переносице.
– Вам плохо? – заволновался я. Мало ли какой эффект вызовет пускай и слабый, но все же алкогольный напиток, попавший в ослабленный голодом и муками организм.
– Мне хорошо, – ответил узник, пытаясь дотянуться до охватывающего кисть его руки стального кольца.
Его зубы пару раз со скрежетом скользнули по металлу, оставив микроскопические следы, но уже в следующее мгновение старик, икнув, просто вырвал из стены железные костыли, которыми была прибита удерживающая его цепь.
– Здоров, – заметил Гриша, стараясь держаться от узника на некотором отдалении. После того как старик попытался, пускай и неудачно, утолить голод за счет него, браток стал относиться к незнакомцу с настороженностью и, не побоюсь этого слова, робостью.
Освободившийся узник повел из стороны в сторону головой, нелепо морща длинный нос и словно к чему-то принюхиваясь.
– Ну, Иван-дурак, думаешь – помер, так и ушел от Кощея? Ха-ха-ха! Я обещал, что мы встретимся, и значит так тому таки и быть. Воротись ты время вспять, Ваньку дурня видеть желаю опять.
По поднятым над головой костлявым рукам заструились голубые электрические разряды, образуя искрящуюся дугу.
Повеяло сыростью и холодом.
Зябко поеживаясь, я на несколько шагов отступил от странного незнакомца.
Бледный свет, проникающий в подземелье сквозь обвалившийся свод подземелья словно выцвел. Покрывающая все толстым слоем пыль засветилась