Ладья света. Дмитрий Емец
выпутал из комбинезона крылья, взлетел и тут же, под зонтиком летнего кафе, распотрошил голубя. Пришлось немедленно ловить кота и убегать, поскольку посетители начали снимать все на планшеты и мобильники.
Дафна и Мефодий гуляли до вечера, а потом устроились на крыше нового высотного дома, царившего над этой частью Москвы, как утес. Дафна достала флейту, поправила ее и, сосредотачиваясь, подышала на мундштук:
– Я хочу сделать тебе подарок. Но только если у тебя крепкие нервы.
– Хорошее начало, – оценил Меф.
– Продолжение будет еще лучше. Только ничего не бойся! Я выучила это в Эдеме, хотела тебя удивить, – повторила Дафна и выдохнула маголодию.
Мефодий ощутил, что раздувается как шар, одновременно проходя сквозь крышу. От неожиданности Буслаев взмахнул руками и начал куда-то проваливаться. Замелькали этажи, квартиры, лифты, телевизоры, кухни. Какой-то одичавший посудный шкаф боднул его в нос и затрясся всеми своими чашками. Шарахнулась по коридору старушка в халатике. Выпавший у нее чайник окатил Мефа, но почему-то не обжег его.
Внезапно падение прекратилось. Буслаев машинально рванулся куда-то, упал и… вдруг понял, что сидит на Нагатинском мосту. Левая его нога тянулась по набережной до Южной Гавани. Правая нога – по улице Судостроительной до закругления трамвайных путей. Правда, она была полусогнута. Если выпрямить, достала бы и до затона. Левой рукой Меф трогал проспект Андропова, а пальцами правой лишь немного не дотягивался до Коломенского парка.
Сквозь Мефодия, не причиняя ему боли, проносились машины. Затормозить никто не пытался. Водителям Буслаев казался чем-то вроде внезапного тумана. Все же многие смутно чувствовали что-то, снижали скорость, зажигали фары, сигналили.
Маголодия продолжала действовать. С каждой секундой Мефодий становился все огромнее и прозрачнее. Его руки проходили уже сквозь дома. Одну узкую девятиэтажку он даже накрыл ладонью, забавляясь новым для себя ощущением.
Внезапно кварталы вздрогнули, словно от грома, – но это был всего лишь чих Дафны, которая шла по Люблинской, и один шаг ее был от улицы Кубанской до Мариупольской и от Мариупольской до Верхних Полей.
– Кажется, мне в нос попало дерево! Я неосторожно попыталась понюхать парк в Коломенском! – крикнула Дафна.
Догоняя ее, Мефодий перешагнул через Москву-реку. Самые высокие дома едва доставали ему до колена. Дафна рукой коснулась его щеки. Это было странное ощущение: прозрачная рука на прозрачной щеке.
– Я не знаю, сколько это продержится! Все же минут десять у нас есть!
– А… – начал Мефодий.
– Не бойся! Все будет хорошо! Бежим!
Дафна прыгнула с места, разом оказавшись на Автозаводской улице, и замешкавшийся Буслаев догнал ее только на Варшавском шоссе. Оттуда они перескочили на Севастопольский проспект. Пробежали по Нахимовскому, по Ломоносовскому и свернули к центру. Держась за руки, они мчались один по проспекту Вернадского, а другая по Ленинскому. На Лужниковском метромосту Буслаев шагнул в реку, потому что проспекты разошлись и он больше не