Святой Рейтинг. Александр Домовец
наклонил голову.
– Вас ждут. Следуйте за мной.
– А я? – спросил Хоробрых, ставя бокал на столик.
– Вам велено передать благодарность за доставку лейтенанта и приказано отдыхать, – вежливо сообщил одноглазый.
Хоробрых пожал плечами, кивнул Фёдору, и снова взял бокал.
Покинув зал, лакей с Фёдором долго шли широким коридором второго этажа, вдоль стен, увешенных крупными стереографиями. Фёдор с любопытством косился по сторонам. Стереографии отражали яркие эпизоды из жизни Корпорации: открытие телеканала «Масс-культура»… съёмки реалити-шоу «Сам дурак»… свадьба звёзд сериала «Противная любовь» Джонни Лизинга и Гарри Мониторинга…
Время от времени коридор делал поворот на девяносто градусов, и в какой-то миг бойцу показалось, что они возвращаются к тому месту, из которого тронулись в путь. Но вот проводник остановился у двери с табличкой «Молчать! Идёт совещание»! Оглядевшись по сторонам, он наклонился и приник единственным глазом к замочной скважине. Внутри скважины что-то слегка взвизгнуло. Фёдор догадался, что заработал сканер, считывающий рисунок глазной сетчатки. Дверь широко распахнулась, опрокинув лакея прямо на руки к бойцу.
– Никак не привыкну, – сквозь зубы пожаловался лакей, растирая лоб.
– Больно? – участливо спросил Фёдор.
– Ерунда, – отмахнулся тот. – Вот в прошлый раз, когда глаза лишился…
Миновав коварную дверь, они прошли коротким тамбуром и остановились на пороге какого-то помещения.
– Личные покои императора, – торжественно сказал лакей, пропуская Фёдора вперёд.
Ну, что ж, покои, выдержанные в салатных тонах, не разочаровывали – ни богатством обстановки, ни изысканным дизайном, ни инкрустированной мелкими бриллиантами видеопанелью во всю стену. В другое время Фёдор с удовольствием поглазел бы на эту роскошь. Но сейчас интереснее была компания, собравшаяся в апартаментах.
У окна, задумчиво глядя на иллюминированный берег Москвы-реки, стоял высокий широкоплечий человек лет сорока, в строгом тёмно-сером костюме и белой рубашке с галстуком. Правильные черты лица были проштампованы печатью неброской мужской красоты. При виде человека на ум приходили слова «порядок», «организованность», «дисциплина».
«Расхлябанность» и «безалаберность» – такие слова вспоминались при виде другого мужчины в очках, развалившегося на диване. Давно не юноша, что-то около пятидесяти, но бритая голова, седеющие усы и взъерошенная бородка странным образом придавали неказистому облику нечто молодёжное, даже лихое. На фоне мягкой диванной кожи застиранная куртка, мятая футболка и потёртые джинсы очкарика смотрелись просто вызывающе.
Третий человек, присевший на ручку кресла, был похож на Мефистофеля. Таким его делал горбатый профиль, вкупе с пронзительным взглядом чёрных глаз. «Дон Педро! Какой это был мужчина!» – вспомнились Фёдору слова из древнего фильма. Шевелюра-копна, квадратный подбородок, большая жемчужина в мочке левого уха – согласно придворной моде… Во всём