Запертая дверь. Александр Варго
углу стоял облезший табурет. Когда-то синяя краска вздулась и полопалась, превратив предмет мебели в мертвеца в струпьях.
Ванну наверняка выбросил отец. Она ему напоминала о совершенном им преступлении. Артем шагнул через порог, но тут же передумал. Успеется. Развернулся и вышел. Он обязательно привыкнет и к кухне, и к дому.
Коридор за широкой дубовой дверью всегда страдал от недостатка света. Мрачные тени ползали по стенам, оклеенным ДВП со структурой дерева. Ощущение из детства. Он его не забыл. Артем также помнил, как усмирить тени, как заставить их скрыться. На время, ненадолго, пока он не войдет в свою комнату. Выключатель находился справа, на уровне плеча. Артем протянул руку и надавил пожелтевшую клавишу. Коридор тут же осветила тусклая лампочка. Оптимизма свет не прибавил, но, по крайней мере, тени разогнать смог.
Артем непроизвольно глянул вверх. Потолок отсырел. Подшитый фанерой, он не выдержал проверки временем и провис пузырем. Отцу, видно, было не до этого. Не до дома вообще. Артем боялся, что и ему будет так же не до потолка, не до облезших дверей, что и он не покажет себя настоящим хозяином.
Его спальня была за правой дверью. Тут, перед самой дверью своей комнаты, он словно впал в ступор. Краска потрескалась и была похожа на отшелушившуюся кожу больного псориазом. У Артема возникло чувство брезгливости. Его затошнило, причем так, будто он ехал в переполненном автобусе на заднем сиденье. Но головокружение и тошнота ушли так же быстро, как и появились. Осталось только отвращение, но и оно начало угасать. Артем поднял руку и, не раздумывая, толкнул дверь.
Первое, что ему пришло в голову, это то, что не было никаких двенадцати лет, будто он действительно оказался в своем детстве. Справа у окна стояла кровать и шкаф, а слева письменный стол. Артем прошел к столу и, выдвинув мягкий стул, сел на него. Под стеклом лежала фотография маленького Артема на синем веломобиле, открытка «С Новым, 1997 годом!» и несколько стареньких марок различной тематики. Он перевел взгляд на книжную полку. «Приключения Гулливера» и «Остров сокровищ» спокойно уживались рядом со «Спрутом» и «Джейн Эйр». Он не помнил, чтобы читал последние две, но вот «Гулливера» и «Остров» – от корки до корки. Перед книгами стояла модель «РАФ-2203» с открывающимися дверцами. Артем взял ее. Как новая. Вообще в комнате было все как новое, все осталось как прежде.
Он лег на кровать, поставил машину на грудь и предался воспоминаниям, которые, надо признать, были не столь приятными.
Было ему тогда лет девять, не больше. Жажда обмена присуща наверняка всем детям. Если не всем, то большинству точно. И Артем как раз был из того самого большинства. Поменял он тогда свою цельнометаллическую модель «рафика» на пластмассовую Alfa-Romeo и пару солдатиков. Ох, лучше б его тогда поругали, а еще лучше побили! Вместо этого отец завел его в детскую, усадил на кровать, а сам сел на стул. Он не кричал и не размахивал руками, а просто и доступно объяснил невыгодность этой сделки. Артем в ту ночь не спал, а утром пошел и потребовал вернуть