Мятежник Хомофара. Александр Соловьёв
стеклянным плафоном, выйти из тела, нырнуть в плафон и оказаться где-нибудь в ином измерении…
Вадим до боли напряг глаза, ощутил, как кровь приливает к голове, но ничего не изменилось.
Да уж. Положение хуже губернаторского.
Он расслабил мышцы и в изнеможении провалился в наркотическую полудрему.
Итак, темные подсознания его одолели.
Они шли за ним все это время, возводили нескончаемую стену, шептались у него на кухне, вещали с экрана телевизора, выстраивали западню в тонком мире…
Чудовища с пустыми глазами объединились, чтобы следовать за ним на его трудном пути, мешать ему в постижении цели.
Вот оно – Коллективное Бессознательное, желающее поглощать и переваривать в себе все, что имеет способность к познанию.
И сейчас он здесь, у психиатра Петра Хвана, в одной из его палат. Его привязали к кровати и содержат как социально-опасного преступника. Как буйно-помешанного.
Но кому он здесь может навредить?
Так, надо все по порядку… Сегодня Фирман рассказал о разговоре между шефом и Галахом. Стало ясно: происходящее – не случайность. Тем не менее, вопросов и загадок не поубавилось.
Похоже, из всех живущих в этом и других мирах, у него есть единственный сторонник. Это – Григорий Максимович Галах, которого он прежде считал своим противником.
Да ещё Эд, но он исчез бесследно.
Зато неожиданно появился человек, желающий его убить. Они едва знакомы, но вполне ясно: этот гибельно-мрачный Гаерский – воплощение зла, ни дать, ни взять Франкенштейн.
То, что произошло в отделении, скорее походило на травлю, чем на преследование. Никто не вел с ним никаких переговоров. Ему не пытались ничего объяснить.
Шеф стремился изолировать Вадима, и он добился своего. Но почему он так поступил? Ведь Расин не собирался соперничать с заведующим в сфере услуг по ампутации выростов. Какие цели преследует шеф? Кто он такой? Как и когда попал в этот странный бизнес?
Уже дважды Вадим слышал о контрактах. Правда в том, что ему самому никто не предлагал заключить контракт. Он знает, что он не проводник и не адепт строгого пути, или как их там называют. А кто же он тогда?
Куда идет его трудный путь? Что там, в самом центре источника, откуда исходят лучи? Добирался ли туда хоть один человек?
И что будет с ним, если он не сможет сбежать из этой палаты?
Впору креститься, только руки связаны.
Схема мироустройства, которую он себе вообразил – многослойные миры, лучи, проекции – почему-то казалась правдоподобной. Разум отчаянно стремился к определенности, но все было зыбко…
Он вспомнил безжизненные глаза Портного и Сереги. Что случилось с этими людьми? Тут, в Подсознании, они всего лишь зомби, слепцы. Какой жуткий болезненный сон – погружаться вглубь мира и находить там не разгадку тайн человечества, а его звериное начало…
Расин опять уставился на плафон. Стал представлять, будто проваливается, падает в этот белый матовый круг. На миг даже ощутил головокружение от полета. Но вдруг понял, что тешит себя иллюзией.
Вадим