Три рэкетира. Ярослав Зуев
успел закрыться с быстротой глубоководной тридактны, учуявшей приближение осьминога.
Вообще говоря, если уж на то пошло, первой рыночной порослью Гробарей следовало бы, по справедливости, назвать кипучую деятельность председателя местного совета, но о ней мало кто знал, осведомленные же предпочитали помалкивать.
Пройдясь взглядом по наглухо задраенным ставням, на которых, по его мнению, теперь не хватало разве что вывески «ВСЕ УШЛИ НА ФРОНТ», сержант Задуйветер прочистил горло и… обомлел, заметив, наконец, в руке одного из драчунов ПИСТОЛЕТ.
– Так я и знав, так я и знав! – застонал Задуйветер, сделал еще пару шагов по гравию (ноги, сволочи, перестали гнуться), одновременно вытаскивая из кобуры штатный ПМ и пытаясь совладать с мочевым пузырем. Пузырь, падлюка, предательски налился свинцом в попытке выйти из-под контроля. Задуйветер послал пузырь в задницу, яростно передернул затвор и гаркнул на всю улицу не своим голосом:
– А ну, ты, кыдай зброю, кыдай зброю, падло!
Как и предполагал полковник Украинский, Мила Кларчук уже больше часа томилась в припаркованной возле здания почты новенькой красной «Мазде». Но ни в семнадцать, ни в семнадцать тридцать Сергей Михайлович не объявился. Молчал и его мобильник.
Прошел короткий дождь, снова засветило солнце. Дорога практически опустела. Мила полагала, что со стороны Украинского не очень-то любезно заставлять так долго жидать даму, но бизнес – есть бизнес, а дорога – есть дорога. Это она понимала.
Без двадцати шесть Мила запустила двигатель и медленно покатила по трассе, отыскивая указатель разворота и собираясь ни с чем возвращаться в Киев. Стало совершенно очевидным, что какая-то веская причина задержала полковника в пути. Эта причина открылась Миле Сергеевне за поворотом дороги, причем настолько внезапно, что она просто не поверила глазам.
– Ну, ты, козел, конкретно попал, – нога в кроссовке «Найк» угодила точно под ребра, и пытавшийся подняться Бандура снова повалился в грязь. Разбитый пистолетом затылок, казалось, выстреливал импульсы жесточайшей боли, рвавшиеся в голове ураганным артиллерийским салютом. Андрей почти ничего не видел, после того как один из спортсменов выхватил газовый баллончик и пустил жирную струю «черемухи» прямо ему в лицо.
– Обшмонайте его, – скомандовал кто-то сверху. Андрея пинком перевернули на спину. Посыпались пуговицы ветровки, и пластиковый пакет с документами, деньгами и отцовским письмом перекочевал из оборванного кармана рубашки в руки владельца кроссовок «Найк».
– Не кисни, мудень, сейчас поедем квартиру твою смотреть, – кроссовка снова врезалась в ребра.
– Дай сюда, – пассажир с золотой «гайкой» протянул левую руку, держа в правой внушительных размеров пистолет, вес которого Андрей только что ощутил на черепе. – Халупу в глухом селе ты посмотришь, – пластиковый пакет исчез в кармане пассажира, – если, конечно, сперва найдешь его на карте.
– Ничего, Сергей Михайлович, поставим