Тварёныши. Ирина Черкашина

      Андрюха невольно вспомнил собственное, совсем недавнее детство. Тоже носился по улице дотемна, до голодной боли в животе, до цыпок на коже – вначале один, потом с братом. Домой не тянуло – да что там, дома, было хорошего? Батя пил, потом они уже вместе с матерью принимали… Пожрать нечего, делать нечего, разве что пялиться в старый компьютер. Телик был один, на кухне, только там всегда торчал кто-то из взрослых.

      Однажды уже подросший Андрюха, придя из школы (куда ходил, надо сказать, по настроению и всегда как-то неудачно) застал полупьяную мать одну. Еды он не нашёл, кроме подсохшего хлеба, и от злости наорал на неё: «Ты зачем пьёшь? Дома жрать нечего, а ты пьёшь!»

      При отце бы не посмел, конечно. Тот, когда его злили, сам так орал! Мог и швырнуть чем-нибудь или в ухо заехать, а рука-то была тяжёлая.

      Мать вся сжалась и забубнила: «Дак это… чтоб ему меньше доставалось… чтоб под присмотром был…»

      «Ему» – это отцу. Словно защищала его!

      Но Андрюха почему-то сразу сдулся и никогда больше на неё не орал. Жалко её стало. Ну дура же…

      А потом отец умер, и школа, которая висела над Андрюхой девять лет как проклятие, кончилась, и вот он уже лазит по подвалам как взрослый, и ему даже уже немного за это заплатили.