Корабль отплывает в полночь. Фриц Ройтер Лейбер
заплатишь за то, чтобы вырваться из расстраивающего мысли грохота и убивающей душу городской рутины!
Есть и еще одна положительная сторона вынужденной изоляции – она заставит меня как следует сосредоточиться на книге.
Ну-c, дело за малым. Мосты сожжены, пора впрямую браться за перо – а я в панике! Так давно я не писал чего-то действительно своего, так надолго даже отдельные попытки забросил! Так чертовски надолго. Я начинаю опасаться (начинаю, это ж надо!), что уже больше ни на что не способен, кроме как кропать короткие заметки и сочинять так называемые очерки – очерки, которые с годами становятся все больше и больше запутанными и далекими от жизни. И все же кое-какие ранние образцы моего творчества, еще школьных лет, должны помочь мне не пасть духом. Даже много позже, когда я уже действительно набил руку в литературе, мне казалось, что только в тех юношеских отрывках и проскакивала искра истинного писательского дара – пока я их не сжег. Воспоминания о них должны прибавить мне уверенности в себе – как бы там ни было, чувство уверенности может возникнуть от чего угодно, – но какие бы многообещающие замыслы ни посещали меня на заре карьеры, все они, боюсь, давно и навеки похоронены под грузом литературной поденщины последних лет.
И теперь, когда я в конце концов решился, сам не могу поверить, что привел меня к такому решению замысел написать фантастическую повесть. Это как раз тот самый сорт литературы, который я всегда нещадно подвергал осмеянию, – всякие там детские забавы с межпланетными пространствами и внеземными чудищами. Наипоследнейшая вещь, которую можно ждать от моих тяжеловесных очерков, со временем настолько переполнившихся анализом характеров (чуть ли, господи спаси, не психоанализом), и уныло-достоверной «средой», и «моим собственным опытом», и нагромождениями социально-политических «подтекстов», что там просто не осталось места для чего-либо другого. Да, и впрямь выглядит смехотворным парадоксом, что вместо всех этих глубоких и «значимых» вещей вдруг возникли какие-то, со щупальцами и в черной шерсти, чудища, уставившиеся немигающими взорами на Землю и жаждущие ее тепла и жизненных сил, которые настолько прочно засели у меня в голове, не покидая ее ни днем ни ночью, что в конце концов я нашел в себе силы смести все жалкие преграды, так мучительно долго державшие меня наедине с собственной никчемностью в городских стенах, – и рискнуть!
Джон говорит, что обращение к фантастике вполне естественно и полезно для начинающего писателя. А уж он-то в этом жанре собаку съел. (Но он терпеливо и настойчиво развивал свои способности долгие годы, с тех пор как обзавелся этим домиком. Мне до него еще ой как далеко.)
Но во всяком случае, моя книга никогда не будет дешевым сюжетным романчиком, несмотря на свою космическую подкладку. А раз уж на то пошло, что такого в космической подкладке? Я уже достаточно долго прожил со своими чудищами в голове, чтобы посвятить им множество весьма серьезных размышлений. Я сделаю их реальностью.
Тем же вечером. Только что