Женитьба Болотлена. Том 2. Любовь Пивник

      Как только ранняя заря

      Сверкнула в замке Порея,

      Дочь-царевна выбегает,

      На крыльцо легко ступает

      С надеждой радужной в глазах,

      Что этим утром в воротах

      Она увидит дорогого

      Назаревича родного.

      Так показалось во сне ей:

      Что он на лошади своей

      Живо к замку подъезжает

      И охрана открывает

      Ему большие ворота,

      Но вновь была та же беда:

      Ворота не открывались,

      И сны Теклюм не сбывались.

      Ведьма Джига побледнела,

      Душой вся оледенела,

      Когда царевны красоту

      Всю увидала на свету.

      Задохнулась от печали,

      Слёзы на душу упали.

      Теперь точно она знала:

      Болотлена потеряла.

      Жила на свете сотни лет

      И вылетала часто в свет,

      Но красоты нигде такой,

      Неоколдованной, людской

      И знать не знала все лета.

      И ей царевны красота

      Ненавистной сразу стала,

      От которой милый, знала,

      И ум, и разум потерял

      И от любви по ней сгорал.

      И как представила она,

      Что в вековом лесу одна

      Будет жить теперь, годами

      Заливать глаза слезами,

      Лицом вся перекосилась,

      Злостью чуть не подавилась.

      И вдруг решила ведьма тут

      Взять Болотлена обмануть –

      Царевны тело захватить,

      Душу в него свою вселить.

      А в своё сухое тело,

      Что пять тысяч лет имело,

      Царевны душу поселить,

      Её отправить слёзы лить

      В своё Дом-Древо, в тёмный лес.

      Самой – царевной в замке здесь

      Славной жизнью наслаждаться,

      Болотлена дожидаться.

      И всем телом задрожала,

      Еле слышно прошептала:

      «Я всё, что в жизни захочу,

      Всегда себе заполучу.

      Красоту, как ту проказу,

      По волшебному указу,

      Что мне по жизни не нужна,

      А Болотлену так важна,

      Вмиг подцеплю себе сейчас.

      Я колдовать начну». И враз

      Траву сонную достала

      И зло шёпотом сказала:

      «Травинкой всех я угощу.

      В глаза туману напущу,

      Тёмно-серой пеленою

      Весь туманом двор покрою,

      Чтобы никто не увидал

      И в деле мне не помешал,

      Когда я буду колдовать,

      Души из тел переселять».

      И здесь, на царском-то дворе,

      При самом батюшке-царе

      Напустила она яду

      Всему царскому отряду,

      Что приказ на день получал,

      Рядами стройными стоял.

      Весь ветер в сторону их дул,

      К ним ядовитый дым тянул.

      И одурманился отряд,

      И повалился спать весь в ряд.

      А