.
воин-дракон со своей свитой, я даже боюсь думать, что было бы с нашими воинами, хоть они и искусны, но против такой орды они бы долго не продержались, а так, Ирма, у нас даже нет потерь, только раненые. Я наберу бинты, лекарства и спущусь к воинам, они все разместились у большого очага в людской приемной.
– Да, хорошо, Мила, иди.
– Ирма, ты почему-то злишься, твое лицо белее снега. Не держи вину на воина-дракона, если бы не он, ты же знаешь, мы бы все сложили головы.
– Мила, что ты говоришь?! Ты едва знаешь этого человека, так еще защищаешь его, и ты не подумала о том, что он опять в нашем доме. Ты не находишь, что он зачастил к нам?
– Ирма, да не рви ты свои лацканы, дай я их тебе расстегну, тут, ты знаешь, на этот я рада его приезду. Ну, не шипи и смотри, у тебя тоже порез, вот капля крови стекает от виска. Хорошо, что я не ушла. Дай я тебя полечу.
– Мила, я не младенец. Да не мажь. Ой, щиплет.
– Так, сиди и не шевелись, а лучше дай я тебя уложу, после твоего боя я сомневаюсь, что тебе кто-то страшен. Но, Ирма, я тебя умоляю, спи. Горячее вино, стакан молока и утро вечера мудренее. И не думай ни о каких воинах.
– Хорошо, Мила, но я тебя прошу, не пускай ко мне сейчас никого или я…
– Я тебя поняла, милая, завтра… А лучше отдохни. И, ты знаешь, я тебе не говорила, какие акварели я тебе нашла на рынке и новые холсты, чтобы ты рисовала. Ну, вот как тебе легко угодить. Ты улыбнулась и ладненько.
– Мила, прости меня, ведь ты всегда права. Наши люди живы, это самое главное, а то, что этот павлин не дал мне самостоятельно поубивать этих самураев, так он еще пожалеет. Я сплю, Мила.
– Спи, родная, до завтра.
– Дай руку, Мила, я тебя люблю, я бы тебя защитила и никому не дала в обиду.
– Спи. Я знаю. Иль ты забыла, что ты меня сама научила бою меча. Улыбнись, спи.
Ирма пыталась осознать то, что и она в чем-то даже свою жизнь не можем изменить. Пришло наконец понятие времени, власти и того, что нам кажется, мы все знаем про нашу жизнь, ее желания и возможности, мы смеемся или плачем, встречаем новый день, но в один момент поставленные жизнью или судьбой перед фактами данного времени мы понимаем и осознаем, что-то изменить не в наших силах и власти. Ирма так же чувствовала себя, как будто железные пальцы любви или как там оковы другой власти, власти мужчины, совершенно чуждого ей. Но, веря себе, своему долгу, памяти отца, она не могла разрушить уничтожить и отказаться от родного замка и ее людей, а самое главное, ее частички, единственная кровь, ее родная сестра; она, Ирма, и сейчас, ни минуты не колеблясь, отдала жизнь за сестру, но ее ждет ее злой рок, Воин-дракон. Ирма не хотела знать его, принимать, а тем более любить, она мечтала о другой жизни, жизни, отданной служению сельским детям, служению замку и другим людям и немножко для себя. Ее страсть к художеству отнимала ее все свободное время. Ирма забывала, кто она, где она, рисуя свои работы, тем заставляла смеяться покойного своего отца, стоя вся в краске возле холста со ртом, полным кисточек. Она смешила свою Милу и, конечно, своего любимого отца. Ирма все свое тепло и чувство