Цветок и Буря. Анастасия Олеговна Юрасова
забывая о том, что все происходит не взаправду, она спрыгивала с крыши вниз, легкая, как перо, и летела вперед, дабы спасти сестру, но всякий раз терпела неудачу. Она падала прямо у ее ног, раз за разом протягивая руку к вееру, а затем, не успевала девушка вложить в безвольную ладонь Дэйю вещь любимого, как все размывалось, теряло формы, обращаясь в хаотичный бред безумной.
«Будь осторожной, дурочка-Юань! Ты опозоришь весь наш род, если взглянешь на досточтимого гостя с таким вожделением!»
«Эй, дурочка-Юань, где это ты раздобыла такое пойло?! Неужто украла его у самой наставницы?»
«Когда-нибудь Мать Богов накажет тебя за такое отношение к старшим и традициям – возможно, я и веду себя разнузданно, но не настолько же, чтобы потом краснеть от одного только упоминания своего имени!»
Девушка увидела себя стоящей в просторной комнате напротив распахнутого окна. Высокая аристократка, крупноватая, но дородная и разодетая, с сильными руками и изящно расправленными плечами, задумчиво лицезрела вид на хоучжаофан, откуда доносились громкие юношеские голоса.
– Как оскорбительно, – сказала она, посмеиваясь. – Они гомонят так, словно узнали, что я беременна!
Юань сделала короткий шаг вперед. Сестра по-прежнему стояла к ней спиною, ее густые черные волосы были уложены в сложную прическу и украшены покачивающимся буяо.
– А разве это не правда, неповоротливая Дэйю? Жрица здравия сказала, ты в положении – вскоре станет виден живот, а ци твоего ребенка уже струится внутри твоего тела.
Та весело расхохоталась, задрав голову и раскинув руки в стороны крайне театральным жестом; воздух в комнате стал спертым, пространство начало искажаться.
– Да что ты такое говоришь, дурочка-Юань! Как же я рожу, если давным-давно мертва?
Она резко обернулась, и жуткие черные отметины на ее лице, покрывшиеся горелой коркой, выстрелили едким дымом. Глаза-карбункулы без зрачков и белков быстро заморгали, буяо вылетело из роскошных волос и обратилось золотым змеем.
– Сестра, я пыталась спасти тебя! Пыталась спасти жизнь внутри тебя, пыталась спасти твоего возлюбленного!
– «Пыталась»? – издевательски спросил голос, искажаясь. – Но где же результаты твоих трудов?
– Я спасу в следующий раз! – закричала Юань, рывком дергаясь вперед и медленно осознавая, что никакого «следующего раза» у нее никогда не будет.
Занимался рассвет, теплое свечение сумрачно окутывало стены и пол приятным флером таинства. Постель, в которую любезная Глава положила свою не оправдавшую ожиданий гостью, отличалась роскошью, крайне свойственной Клану Цветка: кровать походила на отдельную комнату, попасть в которую из комнаты побольше можно было лишь через округлую арку, задернутую расшитой шелковой тканью. Постель окружали три внутренние стены лазурного цвета, украшенные золочеными узорами; на той из них, что выходила в комнату и располагалась по левую руку от спящей, тянулась узкая картина с изображением двух влюбленных,