Пустые Холмы. Марина Козинаки
обнимает и целует эту Катю с милым, добрым лицом. Пусть влюбится в нее так, что всем это станет видно.
Но Сева не обращал внимания и на Катю. Казалось, он забыл о ее присутствии, как только пришел.
Над поляной поплыл аметистовый туман. Полина закуталась в шаль поплотнее. Пальцы стянули тонкую полоску кожуры с последнего горохового стручка, горошинки одна за одной высыпались в ладонь. Давно переспевшие, потерявшие сочность и налившиеся кисловатой твердостью, на вкус они напоминали об уходящем лете.
Маргарита дотронулась до серпа. Вот уже больше месяца она носила его на поясе каждый день. Серп и кожаный мешочек, подаренный Странником, стали ее постоянными талисманами. Серп Мары молчал. На прикосновения он никак не отзывался. Маргарита по совету Севы вновь замотала ручку плотной лентой из драконьей кожи, но символы, выгравированные на рукоятке, жгли ей руку, заставляли снова и снова тянуться к ним или вызывать в памяти их тускло-алое свечение.
Возможно, Маргарита оказалась лишь родственницей Мары, но не ее новым воплощением. И хоть бабушка говорила, что до Посвящения к серпу прикасаться бессмысленно, Маргарита ждала, что оружие отзовется, запульсирует в ее пальцах древней силой, подаст хоть какой-то признак жизни. Но этого не происходило. Ей захотелось с кем-нибудь еще раз все обсудить, но смотрела на нее только Марьяна Долгорукая, остальные же были заняты болтовней. Поймав Маргаритин взгляд, Марьяна тут же отвернулась.
Маргарита усмехнулась. В последнее время Марьяна часто таскалась за Митей. Возможно, он сам ее приглашал, хотя в это верилось с трудом. Представлялось, что маленькая Долгорукая решила показать всему свету, какая хорошая они все-таки пара. Сейчас они сидели рядом, но не тесно прижавшись, а даже не прикасаясь друг к другу. Митя и вовсе повернулся к друзьям и сидел к невесте почти спиной. Ей же оставалось только вести разговоры с верными подругами.
Маргарита разглядывала Муромца и Марьяну, думала об их предстоящем браке не по любви. Отчего эти союзы так ценились среди старинных родов? Раньше, едва Маргарита воображала себя на месте Мити или Марьяны, ее сердце рвалось из груди, как дикая птица. Никто не имел права вынуждать ее выходить замуж за нелюбимого человека. Эмоции застилали глаза, и она даже помыслить не могла, что хоть раз попытается понять эти странные традиции. Однако сейчас она будто бы смирилась с ходом вещей, глядя на безучастного, спокойного Муромца и щебечущую Марьяну Долгорукую. Что-то вынудило Митю отступиться от своей любви. Что же это было? Он ведь был не глуп и не слаб. Маргарита не верила, что он просто боялся противостоять семье. Во взгляде его появилась какая-то особенная печаль, но вместе с ней и глубина. Что-то позволило ему смириться с судьбой, смириться с этой юной девушкой, которая поселится в их огромном доме и когда-нибудь родит ему детей. Будто Митя знал что-то такое, чего не знала и не могла понять Маргарита.
Может, стоит еще раз обсудить эту тему с девочками? Или поговорить с самим Митей? Конечно, сначала он будет отшучиваться