Буря времен года. Эль Косимано
холмам Вирджинии кроваво-красное сияние. Красиво. Похоже на картинку из лихорадочного сна.
– Какого черта ты творишь, Джек?
Я дергаю головой, чтобы избавиться от звучащего в ней голоса, такого нервного, что я едва не принял его за свой собственный. Чиллу прекрасно известно, что я творю. За свои действия я схлопочу знатный нагоняй, когда проснусь через три месяца, но сейчас мне не хочется выслушивать нотации, которые он норовит излить мне в уши. Да, я поддался Флёр, позволил ей настичь себя. Дал ей возможность загнать себя в угол, потому что устал убегать. И еще мне требуется чуть больше времени. Всего несколько минут наедине с ней, прежде чем меня не станет. На этот раз я решил сам выбрать, каким будет наше прощание.
Закусив губу, Флёр прижимает острие ножа к моей коже ниже ребер, возвращая к настоящему моменту. Весна пришла, а мой сезон закончился. Наше с ней время истекло, и теперь ее задача – отправить меня домой.
При этой мысли я ощущаю растерянность. Обсерватория никогда не станет мне настоящим домом. Как только я умру, то буду полностью отрезан от Флёр, меня протянет по лей-линиям на другой конец земли, как сдувшийся воздушный шар, и я окажусь запертым под землей, где и буду пребывать, ожидая следующей зимы. Я вздрагиваю, поскольку острие клинка Флёр заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке.
Ее лоб прорезают глубокие морщины, и она крепче сжимает рукоятку.
Я не могу отвести глаз от ее хмурого лица, от того, как она облизывает губы, чтобы сосредоточиться.
Мы стоим на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Слишком далеко.
– Печень у меня располагается немного выше, – хрипло подсказываю я и слышу ругательства Чилла в свой адрес. – Она глубже. Между третьим и четвертым ребрами. Пожалуй, тебе стоит подойти поближе. – В моем передатчике раздается глухой стук – это Чилл бьется головой о стол.
Воздух становится разреженным, когда Флёр делает шаг вперед. Теперь она так близко, что я ощущаю исходящий от нее запах лилий. Чувствую жар ее судорожного вздоха у себя на лице. Я думал, раз мы на возвышении, где земля еще укрыта снегом, а ветви деревьев затеняют извилистые тропы национального парка, у меня будет чуть больше времени, но она такая теплая, что я не могу…
– Так лучше? – уточняет она.
Я морщусь, чувствуя головокружение, когда острие ножа глубже впивается в кожу, и ловлю на себе пристальный взгляд ее темных глаз. Она стоит так близко ко мне, что я не в силах произнести ни слова, и потому просто киваю, украдкой рассматривая контур ее губ и гадая, каковы они на вкус. Чем зря представлять, проще умереть.
– Если тебе слабо, можем попробовать что-то другое.
Она застывает на месте.
– Что, например?
– Джек? – Чилл повышает голос. – Мне не нравится, что там у вас происходит.
Флёр не отстраняется. Не говорит нет. Через мгновение все закончится. Краткая вспышка боли и света – и меня не станет. Но перед смертью мне хочется хотя бы раз познать вкус ее поцелуя. Я наклоняю голову, чтобы она, если захочет, могла соприкоснуться губами с моими.
Ее дыхание становится прерывистым. Мой пульс учащается,