Тень Серебряной горы. Сергей Булыга
танцуют, – ответил адъюнкт. – Но это другие, а сама государыня почти никогда не танцует, а больше любит наблюдать за танцующими.
– Так, может, и у нас танцы устроить? – спросил Черепухин.
Капитану это не понравилось, и он очень строго спросил:
– А где ты музыку возьмёшь?
– А если за Костюковым послать? – не унимался Черепухин. – Он на рожке играет знатно. А может и на ложках.
– На ложках! – хмыкнул капитан. – Мы не в питейном доме!
И осмотрел всех сидящих. Адъюнкт усмехнулся и сказал:
– Из всех известных нам танцев государыня более всего жалует русского. И это уже все знают, поэтому если она вдруг не в духе, сразу выбегают молодцы и давай русского жечь, отжигать, и она, смотришь, оттает и повеселеет.
Все молчали. Адъюнкт продолжал:
– А ещё вот какая новая забава у них появилась – волчок!
– Какой волчок? – не понял капитан.
– Обыкновенный, на верёвочке, – сказал адъюнкт. – Или ты, Василий Юрьевич, по юным годам никогда волчков не верчивал?
– Ну, как, верчивал, – нехотя ответил капитан. И, оживившись, продолжил: – И ничей чужой волчок никогда моего не переверчивал! Бывало, как только родитель уедет, сразу спустишься во двор… – И спохватился, замолчал.
– Вот! – улыбаясь, подхватил адъюнкт. – Так и у нас теперь в царском дворце. А ещё…
Но тут он замолчал и посмотрел на Черепухина. Черепухин вскочил. Адъюнкт кивнул ему, и тот пошёл вокруг стола наливать. Потом адъюнкт встал с полной чаркой и начал длинно и нудно рассказывать о том, как он ездил в Германию, в славный город Гёттинген, и как там веселятся. Но капитан его уже не слушал, а думал только об одном – зачем он про волчок рассказывал, зачем вообще столько пил, зачем приглашал…
Ну и так далее. А время шло, Черепухин то и дело вскакивал и наливал всем до краёв, за столом было уже довольно шумно, адъюнкт живо рассказывал, какие необычные порядки в Германии, как там чисто и как благочинно, какой там университет и какие поля, какая на полях скотина и какой народ воспитанный. Но тут Шалауров осмелел, начал изрекать всевозможные спорности, адъюнкт на них довольно ловко отвечал, всем было весело, пошла общая беседа, начались вопросы и ответы. Степанида сама ничего не спрашивала, только сидела, открыв рот, и капитана это очень злило, но он пока терпел, пил, не закусывал…
А потом не выдержал, встал и сказал, что сколько это можно пить, неужели у них нет других развлечений, и предложил адъюнкту сыграть в шахматы. Адъюнкт согласился. Капитан велел принести. Степанида принесла коробку. Черепухин сдвинул миски, капитан и адъюнкт сели один напротив другого и начали играть. Капитан был хороший игрок, у него редко кто выигрывал, Шалауров это знал и хищно усмехался, ждал, когда адъюнкт продуется, капитан спешил, хотел скорее выиграть, увлёкся, поставил под бой туру, начал её спасать, подставил королеву…
А дальше было ещё хуже – адъюнкт великодушно подсказал ему, капитан переходил, королева