Лев 2. Попали в любовь. Наталия Крас
остановился и посмотрел на Герасимова, усмехнувшись:
– А он что сказал?
– Что ты тренера послушался, поэтому стал в душ ходить…
– Психолог…
Герасимов заржал:
– Я ж говорю – дееевочка, – он подмигнул Льву, – тренер-то про одеколон ничего не говорил… – он смотрел выжидающе, как будто ещё сомневался в своих выводах.
– Ладно, скажу, – пообещал Лев, выдержав паузу, – но только, чтобы Михальчук пиво не жрал, пусть худеет.
Герасимов опять засмеялся:
– Договорились, – он поднял руку, стоя уже в нескольких шагах. Лев тоже махнул ему, уходя в другую сторону.
ГЛАВА 4
Он летел через улицы, не считая ни минут, ни шагов, ни многочисленных поворотов с одной улицы на другую. Наконец сквозь заснеженные ветви сквера показалось крыльцо, над которым заливался зелёным неоном огурец, гас и наполнялся снова. На большой раздвижной лестнице, приставленной к козырьку, трудился какой-то техник. Видимо, его целью была неоновая надпись, потому что от «Бар Огурец» осталось только «Б… О…рец». Он открывал скрюченными от холода пальцами упаковки со сменными лампочками и ронял их в снег. Вышедший на крыльцо покурить владелец бара матерился, глядя наверх, и обещал оставить работника без оплаты. Тот слезал вниз, скользя на перекладинах лестницы, поднимал лампочки и вытирал их рукавом, через каждую минуту он повторял: «Ща, всё сделаем, хозяин», – и карабкался на скользкую лестницу снова.
Лев привычно ощутил радостное волнение при виде зелёной вывески над баром, ведь за ней была она, его Оля. Не та недоступная и загадочная девушка, с которой он познакомился и не знал как ей понравиться. А она… которая сказала, что любит. Хотя, загадки в ней всё-таки остались. Но они ему не мешали.
Ещё на подходе к бару он услышал музыку. Открыв дверь, он узнал джаз, очень похожий на тот, что они играли с Олей на школьном концерте. Он прошёл к барной стойке и, увидев знакомого бармена, остановился около него.
– Пить будешь? – спросил тот.
– Ага… – сказал Лев, устраиваясь на высокий стул и разглядывая сцену с музыкантами, вернее, не столько всех музыкантов, сколько Олю, порхающую пальцами над синтезатором.
– За счёт заведения, – бармен поставил перед ним на пробковую подставку с изображением огурчика прозрачный стакан, наполненный до краёв.
– Почему?
– Слушай, ты у нас только воду глушишь. Мне фильтрованной воды для тебя не жалко.
– Я же после тренировки…
– Поздно ты сегодня…
– Две тренировки сразу, в счёт новогодней, чтобы тридцать первого не приходить…
– Еду заказывать будешь? А то на кухне одни уроды на ночь останутся, пока нормальный повар не ушёл, выбирай скорей, я схожу к нему.
– Не… Устал, даже есть не хочется. Сладкого только если… Углеводное окно закрыть…
– У меня только газировка сладкая, ты же это не пьёшь… – он покопался за прилавком, – ликёр тоже… А, подожди, у нас снеки есть, там изюма навалом, а орехов как