ВОЛЧЬИ ПЕСНИ. Вячеслав Киктенко
в саду, с волненьем слаживая,
Я за бычком бычок усаживаю.
Ты там, внутри сейчас, так жертвенно
Созревшая, царишь торжественно,
Горишь, по-царски мне обещана,
И ягода горит, как женщина…
Так зреют годы, яды, полночи,
Так ягоды звереют волчьи,
Так бьют их красные подфарники
В густые звёздные кустарники,
И никуда уже не денешься…
На что ты, милая, надеешься?
…лицо откинешь побелевшее
И – заскулишь… какого лешего?
Скулишь, скулишь … «Не я, не я была…»
Шалишь, – была! Какого дьявола
Теперь страшиться, стыть во мраке нам,
Когда уже мирам, их раковинам,
Цикадам их, радарам выдана
Времянка со сквозящей ветхостью —
До дна, до выдоха, до выстона…
Она уже запахла вечностью.
ПЬЯНАЯ ВИШНЯ
В шкурке своей леопардовой
Ты щуришься, девочка-зверь,
Вчера ты сидела за партою,
За стойкою бара теперь.
Глаза у тебя кокаиновые,
И вид у тебя – «роковой»,
Только вот жесты наивные
Всю тебя выдают с головой.
Девочка, бледная вишенка,
Что тебя жжёт и знобит?
Даже упрятавшись в хищника,
Не переменишь свой вид.
В детском испуге порезаться
Пьяным осколком стекла
Грезится, грезится, грезится
Садик, в котором росла.
Ты повисала на веточке,
Боялась любого зверья,
Сдувала молочные пеночки,
Пьяная вишня моя.
Шкурка ли жжёт леопардовая,
Или следы от ремня?..
Падая, падая, падая,
Не западай на меня.
Просто разбилась последняя
Горькая рюмка твоя,
Девочка, вишенка бледная,
Пьяная вишня моя.
БЛАТНАЯ ГИТРАКА
Опять звенит хрусталь,
Опять чего-то жаль,
Вином залита скатерть дорогая,
И всё уже равно,
И всё-таки вино,
И всё-таки оно не помогает.
Гони, моя любовь,
Гони по жилам кровь,
Пусть будет гон похабно красногубым,
Сегодня наплевать,
Сегодня наливай,
Я буду отвратительным и грубым.
А после отдохни,
Гитарка, не звени,
Усни, а я пойду за первым снегом
Туда, где ждёт меня
Печальная родня
И верит, что я стану человеком.
БАРАЧНАЯ ПОВЕСТЬ
Медленно покачивая тенью,
Лампочка плывет на парашюте,
Пряжками звеня, на луч в передней
Девочка бежит по коридору,
Крылышки её неотвратимый
Ветерок, гася, относит в кухню,
Где шуршащей газовой клешнёю
Ей сжимает маленькое сердце
Синий гад подземный…
вкруг барака —
Длинного, рассохшегося,