Плач ветра. Лариса Майорова (Кларисса)
это ты на власть-то сразу! Что ты против неё? Или тебе при царе-батюшке лучше жилось? – с прищуром спрашивает стахановец.
Егор Иванович выходит из-за стола и срывается – переходит на повышенный тон:
– А может, и лучше! Был Николашка – была мука и кашка. Не стало Николашки – ни муки, ни кашки.
– Ах ты контра! – вскакивает Лаврентий Артурович и злобно прёт на председателя. – Ты ещё ответишь за свои слова.
– А знаешь, что? Некогда мне с тобой тут спорить. У меня работы сейчас чёрт на печку не вскинет. Хочешь – пошли со мной, а не хочешь – сиди здесь, – говорит Егор Иванович и уходит.
Лаврентий Артурович держится за подбородок и ходит взад-вперёд, туда-сюда, туда-сюда, стучит каблуками по деревянным скрипучим половицам. Останавливается возле телефона и звонит в НКВД.
Не успевает он трубку положить, как в дверь врывается орущая попадья. Она разыскивает председателя.
– Теперь я здесь главный, гражданочка. Что случилось? – вежливо спрашивает Лаврентий Артурович.
Попадья на секунду замолкает, удивлённо смотрит вытаращенными глазами, но, быстро сообразив, что это новое начальство, вновь начинает как по команде вопить:
– Тёмка отца уби-и-л! Горе-то какое-е! Ой… Ой…
– Он ваш сын?
– Мачеха я, – с ещё большим усердием стонет бабка.
– А где он сейчас?
– Дома, наверное, пьяный валяется.
Лаврентий Артурович с важным видом подходит к телефону и вызывает милицию.
– Пойдёмте, – торопит её начальник. – Нам нужно быть на месте преступления.
Арест
Лаврентий Артурович с попадьёй заходят в дом. На полу – разбитые тарелки, мусор, вверх ногами стулья, сдвинут стол. Рыжий кот что-то усердно ест. По всему видно: была драка. В комнате стоит смрад с тошнотворным запахом крови. Мужчина лежит лицом вниз в алой луже. Пьяный сын убитого – Тёмка – валяется на кровати на спине. Руки широко расставлены, из открытого рта вырывается алкогольный перегар с протяжным звуком: «Ф-ф-ф… Ф-ф-ф…» Верхняя губа при каждом выдохе поднимается.
Лаврентий Артурович смотрит на убитого. Его лицо становится белее молока. В голове мутится. Он хватается за рот и бежит на улицу, падает на колени. Рвота фонтаном вырывается наружу. Так тошно, что, кажется, кишки выскочат. Запах рвотных масс вызывает ещё большую тошноту. Он ползёт в сторону, пытается успокоить свой желудок, но он продолжает резко сокращаться. Перед глазами стоит убитый и лужа крови.
Попадья бежит к начальнику с ковшом с водой. Она льёт ему на голову, тот умывается, встаёт и направляется к калитке. «Чёрт с ним, пьяный не убежит. Милиция приедет – заберёт. Когда протрезвеет, сам в ужас придёт, а нет, так в тюрьме исправят, воспитают. А вот председатель опасен. Он враг народа. Не сбежал бы. Надо машину НКВД встретить, чтобы мимо не проехала», – рассуждает стахановец и быстрыми шагами выходит на дорогу.