Ваше благородие. Альтернативная история. Олег Северюхин
Но это ещё не скоро. Всему своё время.
Надо же как глубоко глядит, как будто знает, что у кого впереди будет. А зря я тогда не попросил его научить меня метать ножи. Да кто тогда знал, что он это умеет.
Мои записки, конечно, не такие подробные, как записи Его благородия, но постараюсь что-то добавить к изложенному. Вон, Марфа Никаноровна свои мнения тоже дописала, как бы со стороны посмотрела на то, что происходило.
Прочитывая записи Его благородия, я начал вспоминать то, что мне казалось тогда второстепенным или странным и не имело никакого значения.
– Потом ты будешь сам составлять свои решётки Кардано по ширине страницы, – говорил господин капитан. – Это очень просто. У тебя будет с десяток решёток, а потом люди поймут, что эти решётки являются прототипом перфокарты, то есть карточки, которая будет хранить огромный объём информации для её обработки на электронно-вычислительной машине.
Сейчас, когда ЭВМ стали повседневной обыденностью для учёных, можно сказать, что Его благородие что-то знал о будущем или просто предвидел его.
Время, когда я стал служить у Его благородия, было тревожное. Совсем недавно были подавлены революционные выступления в Москве. По всей России полыхнуло пламя недовольства после японской войны. Народ озлобился, а солдаты, ехавшие с Маньчжурского фронта, вообще дезорганизовали Транссибирскую железнодорожную магистраль. Потом поехали бывшие военнопленные моряки с крейсера «Варяг». Морды откормленные, пьяные, наглые, они так бы воевали за честь России, как они хулиганничали в поездах. Я был тогда молодым солдатиком, но многое слышал от старослужащих и от тех, кому довелось услышать жужжание пуль японских арисак. Про «Варяг» вообще много странного говорили. Будто не было никакого песенного боя, а так, перестрелка, после чего крейсер затопили прямо в корейском порту, поэтому почти весь экипаж живой и остался. После того, как нашу эскадру разгромили под Цусимой, нужны были герои, вот и взяли героев с «Варяга». Говорят, что взяли какую-то немецкую песню, перевели её, вот и стали моряки в пьяном угаре со слезами на глазах распевать: «товарищ, я вахту не в силах стоять, сказал кочегар кочегару, котлы в моей топке совсем не горят, в котлах не сдержать больше пару».
Народ наш особенный. Как по сусалам получит, так на начальство начинает вызвериваться, а не на врага. Да жизнь-то у народа была такая, что хоть волком вой, хоть в сырую землю ложись. То печенеги с половцами, то монголы с татарами нас грабили, то потом в рабство к помещикам угодили. Когда Наполеон пришёл, то всё думали, что он от рабства-то и освободит. Ан нет, такой же рабовладелец оказался. А когда армия наша пришла во Францию, так солдатики толпами начали разбегаться в разные стороны, вот армию поскорее и вывели из-за границы. Говорят, тысяч пятьдесят в бега подались, французами стали. Моего прадеда старший брат тоже во Франции дезертировал, а вот брат с ним не пошёл.