Брежнев: «Стальные кулаки в бархатных перчатках». Книга вторая. Александр Черенов
Этакий «отец солдатам». Егорий-победоносец на советский лад. «Дубликат» Сталина, если угодно.
Быстрее и лучше других Брежнев уловил эти настроения. Поэтому быстрее и правильнее отреагировал на них. И удивительно вовремя – так, как и положено дальновидному лидеру. И вот – итог: «ничейная» армия стала «чейной». До этого отцы-командиры были на стороне анонимного «нерушимого блока КПСС и беспартийных» – а теперь они поддерживали конкретного человека на должности: Леонида Ильича. Человека, в котором увидели – и не без оснований – надежду и опору. И не просто увидели, но и поняли, что на этот раз – не обман зрения. Что перед ними – не очередной «экскурсант», и, уж, тем более, не очередной «миротворец». Этот человек не пустит на слом стратегические бомбардировщики и надводные корабли, не сократить миллиона полтора душ, не «сошлёт» десятки тысяч офицеров в свинарники в порядке «конверсии».
– Мы живём в век научно-технического прогресса, когда новые образцы и системы оружия создаются меньше, чем за год! Застой в этой области чреват последствиями!
Генеральный дал ясно понять всем, что экономить на обороне и нуждах военных он и сам не собирается, и не позволить это сделать другим.
Леонид Ильич видел, как его слушают, слышал, как ему аплодируют, и понимал, что это – не дань формальной вежливости, Что сейчас ему аплодируют не как штатскому визитёру из столицы, а как своему Верховному Главнокомандующему. Настоящему – не по должности.
А когда Верховный предложил наградить всех участников учений «Двина» ленинской юбилейной медалью «За воинскую доблесть», зал взорвался аплодисментами: наш Верховный! Настоящий!
В Москву Леонид Ильич возвращался уже совершенно в ином качестве, чем уезжал из неё. И первым это понял Суслов. Понял ещё до того момента, когда самолёт Генсека коснулся бетонной ВПП аэропорта.
Пониманию «главного идеолога» поспособствовало и то обстоятельство, что буквально накануне возвращения Брежнева пришла «страшная весть»: используя сторонников в Политбюро и ЦК, Генеральный уже начал работу по переносу пленума на более поздний срок. Предлог: необходимость обобщить и проанализировать текущие дела. Не осталась неупомянутой в качестве причины и загруженность аппарата подготовкой юбилея Ильича. И не возразишь: главное событие года!
Понять, для чего Брежневу нужны лишние два-три месяца, было несложно. Во-первых: приучить «народ» к эполетам «настоящего» Главковерха. Во-вторых: ослабить «позиции оппозиции». Прежде всего: на периферии.
По всему выходило, что Брежнев и на этот раз переиграл их. Как ни горько это было сознавать, но Суслов не стал тешить себя опасными иллюзиями: занятие опасное и неблагодарное. Вместо этого он оперативно впал в раздумья. На тему извечного русского вопроса: «Что делать?» Меньше всего его сейчас занимали вопросы «статус-кво»: не до верности идеалам.
Не до верности