Ремарк и оригами. Андрей Бондаренко
задёрнутые шторы – пробивались тёмно-малиновые солнечные лучи. Форточки во всех комнатах были приоткрыты и, благодаря этому, по квартире гулял лёгкий игривый сквозняк. Пахло морской свежестью, йодом, безграничной свободой и ещё чем-то – неуловимым и страшно-романтичным. Самые обычные ароматы – для крупного морского порта…
Роберт, погуляв с собакой, сменил уличные туфли на домашние тапочки, переоделся, поужинал, расположился на плюшевом диване и, взяв с журнального столика пульт управления, включил телевизор. Лениво «пробежавшись» по двум десяткам телевизионных каналов и сладко зевнув, он констатировал:
– Совершенно ничего интересного. Полная ерунда и бред сивой кобылы в лунную ночь, перемешанные с навязчивой рекламой…. Чем заняться? Спать завалиться? Или же прогуляться немного? Например, заглянуть в ближайший бар, да и убить там час-другой? Как считаешь, Рой?
– Гав, – добродушно откликнулся чёрно-подпалый английский той-терьер[1], облюбовавший старенькое кресло-качалку.
– Считаешь, что спать? Мол, завтра на девять тридцать утра назначено совещание в Прокуратуре, посвящённое предстоящей международной конференции, и надо бы прибыть туда в приличном виде? По крайней мере, без алкогольного перегара изо рта? Что да, то да. Согласен. Перегар – это плохо…. Да и не нравится мне теперь посещать здешние бары и кафе без Инэс. Непривычно как-то. И ром уже не ром. Не такой ароматный, я имею в виду…
– Гав?
– Когда наша черноволосая болтушка вернётся из гастролей по городам и весям Новой Зеландии? Завтра. Самолёт приземлится примерно в полдень. Сперва она поедет в свой театр, чтобы отчитаться по итогам и казённые костюмы сдать в костюмерную. Потом, наверняка, встретится с подружками, по которым ужасно соскучилась за две с половиной недели. Ну, а к вечеру, как я полагаю, и до дома доберётся…. Всё, поговорили. Сейчас приму душ и отправлюсь спать.
Неожиданно запиликал домофон.
– Гав?
– Пока не знаю, – Роберт, покинув плюшевый диван, прошёл в прихожую, нажал указательным пальцем на белую кнопку, вмонтированную в серую пластиковую панель, и поинтересовался: – Кого там черти принесли?
– Это я, сеньор. Санти, консьерж, – зачастил – через наклонные прорези в панели – молодой смущённый голос с ярко выраженным испанским акцентом. – Извините, сеньор Ремарк, что побеспокоил. Виноват. Вы же с работы. Наверное, устали. Но…
– Говори, Санти, толком. Что случилось?
– Убийство, сеньор.
– Где – убийство?
– В нашем доме. Там такое, такое. Говорят, что всё кровью залито. Всё-всё-всё…
– Отставить, – разозлился Роберт. – Помолчи-ка, морда мексиканская, секунд пять-семь…. А теперь докладывай – что, как, почему и зачем.
– Э-э-э…. Я не знаю, честное слово, зачем и почему. Извините, сеньор…
– Отставить. На каком этаже убили? И, собственно, кого? Отвечай чётко и по делу.
– На седьмом. Толстого сеньора, э-э-э, Смит…. Смит…
– Смит-Осборна?
– Ага,
Английский той-терьер – порода собак, мелкий гладкошёрстный терьер.