Былой Петербург: проза будней и поэзия праздника. Альбин Конечный

Былой Петербург: проза будней и поэзия праздника - Альбин Конечный


Скачать книгу
приютами для прогулок. Привязанность к загородным увеселениям распространяется равно даже и на низшие классы петербургского населения; приятно видеть, как в воскресные дни, с четырех часов пополудни, начинают стекаться по окрестностям разнообразные шумные толпы пешеходов: сидельцев, мастеровых, лавочников, всех возрастов и наций»114.

      Владимир Зотов в автобиографических заметках «Петербург в сороковых годах» вспоминает дачи 1840–1880‐х годов:

      На петербургские дачи жалобы слышатся также уже гораздо больше полувека. Число их в последнее время только значительно увеличилось. Столичный житель отвоевал себе несколько новых мест для своих летних переселений, но строил он для дач и тогда, как теперь, как истый консерватор, одни карточные домики, без всякого приспособления к своему климату, с мавританскими и другими украшениями по наружному фасаду, но без малейших удобств внутри, с верандами и бельведерами, но без печей, с разными применениями к защите от солнца, которое так редко заглядывает в Петербург, но без всякой защиты от холодного, сильного ветра, насквозь продувающего все наши дачи, в течение всего, так называемого лета. Меняются также по временам модные и излюбленные места для дачных поселений. В начале сороковых годов высший круг селился преимущественно на Каменном острове, в Царском [Селе] и Павловском, средний – на Петергофской дороге, в чухонской деревне Крестовского острова и в Колтовских, сообщавшихся с Крестовским только посредством перевоза на яликах, а от города отделенных деревянною мостовою, но не в форме торцовой, введенной в пятидесятых годах, а в виде бревен, положенных поперек улицы и по которым экипажи прыгали, как по фортепианным клавишам. Новая и Старая Деревни вошли в моду только в конце сороковых годов с устройством моста на Крестовский и с открытием в Новой Деревне минеральных вод и концертов Излера. В Полюстрове, на своей роскошной даче, жил тогда старик Кушелев-Безбородко и в его саду, открытом для публики, заезжие концертанты давали по временам музыкальные вечера. Московское шоссе и до проведения рельсов во вторую столицу было пустынею и занято не дачами, а фабриками, зато Петергофское, не отвоеванное еще путиловскими и другими заводами, переполнялось, особенно в Тентелевой и Автовой деревне, около «Красного кабачка» и Сергиева монастыря, мелкими дачниками, гулявшими по шоссе, покрытом густою пылью в сухую погоду и не менее густою грязью после дождя. По вечерам эти дачники, принадлежавшие большею частью к чиновничьему классу, бились так же усердно в преферанс, как усердно винтят теперь их потомки115,116.

      В 1843 году газета «Северная пчела» привела топографию дачных мест, которые предпочитали различные слои горожан: «В Парголове живут, по большей части, немецкие купцы, содержатели купеческих контор, а между ними ремесленники и магазинщики. <…> В так называемой Чухонской деревне, на Крестовском


Скачать книгу

<p>114</p>

Пушкарев И. И. Николаевский Петербург. С. 666–667.

<p>115</p>

Зотов В. Р. Петербург в сороковых годах // Исторический вестник. 1890. Т. 39. № 2. С. 329–330.

<p>116</p>

Дачная жизнь, которая доставляла много хлопот и неудобств горожанам, постоянно подвергалась остракизму прессы и литераторов. См., например: Некрасов Н. А. Петербургские дачи и окрестности // Некрасов Н. А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. М.: Худ. лит., 1966. С. 355–386; Михневич В. О. Едем на дачу! // Михневич В. О. Петербургское лето. СПб., 1887. С. 22–32; Лейкин Н. А. Дачные страдальцы. СПб.: Высочайше утв. т-во «Печатня С. П. Яковлева», 1897. «Дачный муж», увешанный всякого рода покупками, сделался классическим персонажем, например, в рассказах Чехова.