Ранее живые люди. Сергей Николаевич Новиков
приличия, принялся протестовать, но это выходило у него настолько неубедительно, что казалось, будто слова, только вылетев из его рта, сразу же растворяются без малейшего следа в воздухе, не долетая до ушей собеседника. Заскочив по дороге в пару местных баров и пообедав в какой-то невзрачной, но невероятно дешёвой столовой, они вернулись в общагу.
Вечер субботы завершился почти так же, как вечер пятницы, за исключением того, что народу было намного меньше. Балахонов объяснил это какими-то делами, но Андрей смутно подозревал, что настоящая причина кроется в том, что сегодня платить надо было самим. Он ожидал, что и воскресенье пройдёт похожим образом, однако все ограничилось парой банок пива, которые были выпиты утром и огромным количеством минеральной воды, выпитой в течение всего дня. Становилось похоже, что, говоря о расстреле, начальник охраны не так уж и сильно отклонялся от истины.
Первый месяц прошёл спокойно. Обязанности Андрея не сильно отличались от тех, что у него были на прежней работе, разве что во время проведения испытаний препаратов повышенное внимание уделялось средствам личной защиты и, вообще, безопасности. Андрей не знал точно, что за препарат они испытывают на подопытных животных, однако спустя несколько дней поле начала работы стал подозревать, что это был какой-то модернизированный вирус бешенства. Слишком уж симптоматично было поведение животных. Спустя ещё какое-то время он стал догадываться, что военные хотят изменить путь распространения вируса. Рядом с клеткой инфицированного животного всегда была клетка со здоровой особью, и главное внимание уделялось именно ей.
В своём естественном состоянии бешенство распространялось, только попадая непосредственно в кровь, путём укуса или в открытую рану. Лекарств, если уже прошёл инкубационный период, не существовало, и, заразившись, все больные умирали со стопроцентной вероятностью. За всю историю человечества было всего лишь несколько единичных случаев выздоровления больных, обладавших каким-то иммунитетом против болезни. Если бы удалось изменить пути передачи, то вирус стал бы исключительно опасным оружием, тем более среди учёных давно ходили слухи, что лекарство от бешенства военные уже получили. Однако попытки сделать вирус более передаваемым уже несколько десятков лет так и не приносили плодов.
Определённых успехов военным все же удалось добиться. Инкубационный период, во время которого ещё было возможно какое-то лечение, теперь составлял не недели, а всего пару дней. Вирус научили умело маскировался в нервных клетках организма, и обнаружить его путём клинических исследований во время инкубационного периода было практически невозможно. Сам препарат, который приносили из другой лаборатории в герметичном контейнере и открывали только внутри бокса, был Андрею совершенно не знаком. На ампулах маркером были написаны какие-то цифры, однако ни химической формулы, ни каких-то пояснительных записей обнаружить не удалось.
Заражённых животных сразу после опытов уничтожали,