Оттепель не наступит. Даша Пац
послушай…
– Не стоит, – холодно перебила меня сестра.
Она резко обернулась, отчего её кудри смешно подпрыгнули. Однако мне было не до смеха.
– Я понимаю тебя. Злишься на папу. Есть за что. Но ты пообещала, – её голос дрогнул. – Куда ты пойдешь? К своим друзьям?
Я нервно усмехнулась и возразила:
– Ты всё неправильно поняла.
– Правда? – настаивала сестра. – А, по-моему, всё правильно. Ты опять убегаешь. Опять меня бросаешь.
На последней фразе чувство вины поглотило меня целиком.
– Агги, я…– нервно бормотала, пытаясь найти себе хоть какие-то оправдания.
Но это было уже неважно. Я видела, как дрожат хрупкие плечи Агаты. Она старалась не плакать, но не выдержала. Уронив шапку на пол, подошла к сестре и крепко обняла её.
– Ты же знаешь, что в этом нет моей вины.
Агата вдруг отпрянула, заглянула в глаза и серьёзно, хоть и немного по-детски, спросила:
– Да? А почему тогда ты не вернулась?
Ответа у меня не нашлось. Потому что вопрос риторический. Сестра отвела взгляд и нахмурилась. Её руки сжались в кулаки. И вдруг я случайно перевела взгляд за её плечо. В духовке вспыхнуло пламя.
– Чёрт! – выругалась я и кинулась открывать дверцу.
В лицо ударил чёрный едкий дым. В горло и глаза будто от души насыпали песка. Я закашляла. Из-за спины сестра плеснула в духовку воды. Вторая порция дыма не заставила себя ждать. Мы закрыли носы и выбежали из кухни. Пока я практически выплёвывала лёгкие, Агата бросилась открывать окна.
– Видишь? – хрипло сказала я. – Стоит мне прийти в этот дом, так всё сразу выходит из строя.
И тут я заметила, что щёки Агаты раскраснелись и стали цвета спелых помидор. Я вмиг забыла о духовке, дотронулась до лба сестры и констатировала:
– Горячая. Агги, ты сегодня принимала таблетки?
Сестра отвела взгляд и быстро направилась в кухню.
– Посмотрю, что с курицей случилось.
Я пошла следом. Дымка и запах гари всё ещё раздражали дыхательные пути. Лающий кашель снова стал рваться из груди.
– Иди в гостиную. Я пока здесь проветрю, – торопливо сказала Агата.
Но я лишь прислонилась к обеденному столу, сложила руки в карманы и с укором посмотрела на неё. Сестра избегала моего взгляда и суетливо пыталась реанимировать сгоревший ужин. Я серьёзно сказала:
– Агата, это не шутки.
Она повернулась ко мне в пол-оборота и виновато посмотрела исподлобья.
– Мне от них плохо, Юна, – почти шепотом сказала Агги. – Я чувствую, будто из меня забирают жизнь. Ничего не хочу. А когда пропускаю хотя бы один приём – всё хорошо.
Я взяла её за ладонь, а второй рукой сжала плечо.
– Понимаю, милая. Но и ты должна понять. Это жертва, которую приходится терпеть. Ради тебя. Ради нас. Мы не хотим тебя потерять.
Сестра поджала губы.
– Я знаю, Юна, – всхлипнула она и сползла по стенке на пол. Затем обхватила колени и продолжила: – Но мне надоела