Батарея, подъем. Игорь Гатин
поступком. Они уже несколько часов чистили свинарник в подсобке. Проше говоря, тачками вывозили свинячье говно на улицу, где грузили его в самосвал. На улице стоял свирепый мороз за минус тридцать. Довольно жидкое говно мгновенно схватывалось, и нужно было быстро забегать по узкой, шаткой доске на борт самосвала и опорожнять содержимое тяжеленной тачки в его зияющее чрево, с трудом при этом балансируя на самом краешке – обидно, однако, было бы утонуть в дерьме. Зато потом можно слегка отогреться и передохнуть в помещении свинарника, пока пара однополчан лопатами наполняет твою тачку. Воняло так, что щипало глаза, но было тепло. Впрочем, он быстро принюхался. Вначале очень хотелось спать, но как-то незаметно всё вошло в некий однообразный, монотонный ритм и тело перешло в сомнамбулическое состояние непрерывного чередования – тепло-холод, вверх-вниз, вонь – свежесть морозной ночи. Пока не появилась новая вводная – чувство жестокого голода. Ужин был давно переработан и усвоен – физический труд на периодически свежем воздухе, молодой, растущий организм. Тут-то он и вспомнил про свою нычку – небольшую коробку конфет «Птичье молоко», которую успел выхватить из собственной посылки и мгновенно спрятать за пазуху, где она до сих пор и болталась между несвежим бельём и грязной гимнастёркой. Произошедшее далее Ромка позднее безуспешно пытался списать на лунатизм. Пока его тачка наполнялась свежим, парящим говном, он отошёл в угол, типа по малой нужде, благо здесь её можно было справлять где угодно, и, отвернувшись, быстро достал коробку, разодрал её и пальцами, выпачканными в навозе, начал запихивать нежные, хрупкие конфеты в рот. Пихал по две-три за раз, боясь не успеть съесть всё и быть застуканным за своим постыдным занятием. Успел… За время, отведённое природой на поссать, он успел сожрать коробку шоколадных конфет, окутанный воздухом, пропитанным миазмами многолетних испражнений сотен свиней. Да, что-то пошло не так в Датском королевстве…
Они быстро теряли, как оказалось, тонкий и весьма непрочный налёт цивилизованности, а заодно и моральные принципы строителей коммунизма. Выжить. Выжить любой ценой! Постоянный психологический прессинг, холод, голод и недосып – именно в такой последовательности по мере убывания выстроились их враги. Как несложно заметить, именно человек оказался злейшим врагом другого человека. Силы природы теснились позади…
Прошло полтора месяца. Наступал Новый год. Табуреты вынесены в центральный проход, в конце которого по случаю праздника установлен цветной телевизор на длинных ножках и с высокой антенной, напоминающей рожки улитки. Сейчас будет выступать очередной генсек К. У. Черненко, поздравлять с наступлением очередного года очередных грандиозных успехов их могучей социалистической родины. Генсек, правда, с трудом выговаривает слова, но это уже привычно. Других генсеков они и не видели. Казалось, что это такая характерная особенность советских государственных лидеров – быть чрезвычайно, катастрофически