Уханьский синдром. Эдгар Грант Грант
игру, имя которой – глобальная разведка. У директора не было политических амбиций. Она достигла всего, о чём мечтала, и не желала дальнейшего карьерного роста. В крупнейшей разведке мира ей было комфортно, спокойно и уютно. Совсем как в семье, которую ей из-за работы и скверного характера так и не удалось создать.
К сожалению, позиция директора ЦРУ по своей природе была одной из самых политизированных в вашингтонской верхушке, и Хосвей стоически принимала наезды на неё со стороны элит. Пока ей удавалось лавировать между двух огней в бушующем пожаре войны между президентом и демпартией. Её искусство в этом становилось всё более утончённым и отточенным, а уверенность в том, что ей удастся справиться с любыми проблемами, неуклонно укреплялась.
Закрытый частный гольф-клуб ВИП-уровня находился в сотне километров к северо-западу от Вашингтона в предгорьях невысокого массива Блу-Ридж. Её вертолет приземлился на площадке чуть в стороне от основного здания. Четвёрка охранников в лёгкой броне со штурмовыми винтовками спрыгнула ещё до того, как шасси коснулось газона, и, отбежав на несколько десятков метров, заняла позиции по периметру. Ещё пара в просторных куртках, которые скрывали тяжелые бронежилеты, осталась при боссе, чтобы прикрыть её в случае нападения.
Со стороны здания гольф-клуба показался администратор в безупречном фраке с бабочкой, словно внутри шёл концерт камерной музыки для искушённой публики.
Приняв руку охранника, Хосвей спустилась по ступенькам вертолёта и осмотрелась. Ещё с воздуха она заметила, что освещаемые тёплыми лучами закатного солнца поля для гольфа, площадки для отработки ударов, теннисные корты и парковка были пусты. В это вечернее время члены клуба обычно заполняли шикарный ресторан, лаундж-бар и открытую террасу, но на этот раз и там не было никого. Значит, Кросман действительно позаботился, чтобы они были одни. Учитывая заоблачные цены этого элитного заведения, такая забота влетела клубу в серьёзную копеечку.
– С прибытием, мэм, – администратор остановился в нескольких шагах, чуть склонил голову в почтительном жесте и, не обращая внимания на суровых телохранителей, полным достоинства голосом продолжил: – Вас ожидают в приватной секции ресторана, мэм.
Во внутреннем убранстве основного зала отсутствовала напускная роскошь и ставший привычным для богатых заведений Вашингтона и Нью-Йорка дешёвый, граничащий с безвкусицей гламур. Интерьер ресторана был оформлен в аскетичном духе закрытого клуба влиятельных английских джентльменов конца ХIХ века и всем своим видом подчёркивал солидность и серьёзность собирающейся здесь публики. В том же стиле был выдержан и небольшой каминный зал с четвёркой роскошных, обтянутых мягкой замшей глубоких кресел, расставленных вокруг низкого резного столика из красного дерева. В одном из них с развёрнутой газетой в руках сидел пожилой, по-военному подтянутый мужчина на вид лет семидесяти в светлых брюках