Купидон с гранатометом. Ева Трикк
никакого продолжения не последовало.
Богдан просто встал, оставил на столе деньги и, взяв меня под локоть, пошел со мной к выходу. Выйдя на улицу, он остановился и спросил:
– Тебе куда?
– Это все, что ты хотел мне сказать?
– Пожалуй, да.
– А я уж думала… – я осеклась.
– Потом как-нибудь, – произнес Богдан и достал сигареты.
– Ага, значит, будет и потом, – горько усмехнулась я.
– Не знаю.
– А я знаю! – вдруг вспыхнула я. – Только мне может так повезти! Только мне!
– Да ладно тебе, ведь ничего же такого не случилось, – попытался успокоить меня Богдан.
– Вот именно, что ничего не случилось!
– И не случится.
– Ёксель-моксель, обожаю таких кидал, как ты, просто прусь от них! – в сердцах выкрикнула я, повернулась и пошла себе прочь.
– Люб, да подожди ты! – догнал меня Богдан. – Ну, чего ты, в самом деле?! Чего я тебе сделал-то, а?
– Ничего ты мне не сделал, – тихим злым голосом сказала я. – Так что можешь идти по своим делам со спокойной совестью.
– Да что с тобой? Ты, что обиделась? Так я же тебя и пальцем не тронул, ты что?
– Вау! Если твой принц послал тебя в известном направлении – принцесса что же, должна прыгать до неба?
– Никуда я тебя не посылал. Я просто решил, что надо вовремя остановиться.
– Кому?
– Мне.
– А как же теперь я? – спросила я, чувствуя, что на глаза навертываются слезы.
– Прости, глупо все получилось, – произнес он.
– Ах, прости… большущее тебе спасибо за вежливое обращение с барышней!
– Ты чего злишься-то?
– Я злюсь?! Я – злюсь?! Господи, да что мне злиться-то?! Все ведь так прекрасно!
Я выпалила все это и отчалила. На этот раз Богдан не догнал меня, сколько я не ждала.
Потом я ехала домой в электричке и смотрела в окно. По щекам слезы текли как у дуры.
В общем, с того самого дня завертелась, закружилась моя жизнь и понеслась как скорый поезд, но не вверх, вниз или вперед, а куда-то вбок и зигзагами…
Но все это случилось уже потом, а в тот вечер я шла по улице к себе домой и обливалась слезами.
Странно, но наша улица была в тот вечер абсолютно пуста, никто по ней не ходил, словно бы начался какой-нибудь комендантский час или стояла глубокая ночь. Но не было ещё и десяти, да и окна домов светились человеческим присутствием. Но они не могли заполнить ту пустоту, которая образовалась во мне. Я была как выжатый я лимон и больше ничего. Я была как увядшая роза, потерявшая всю свою привлекательность в тот миг, когда завял ее последний лепесток. Впрочем, я и в незавядшем состоянии далеко не была розой. Так, репейник или что-то в этом роде. Просто репейник почувствовал себя розой на какое-то мгновение, вот и всё. Не перестав быть все тем же, чем и был.
И тут ощущение пустоты лопнуло: из подземного перехода, разрушив всю картину мистически опустевшего города, вышла молодая парочка, не прекращающая