Слоны могут играть в футбол. Михаил Сегал
в штору, он решил, что если ничего не видит, то и его не видно, мира вокруг больше нет. Чашку кофе он заказал максимального размера, потому что по законам физики она дольше остывает, ее дольше можно пить, дольше здесь находиться.
– А что вы вчера так быстро ушли? – спросила Маша.
– Ну, вы танцевали.
– Я особо не хотела. Просто Кирилл достал уже, прям заставил танцевать.
Ему это не понравилось. Он помолчал.
– Простите, вы так говорите, как будто я знаю, кто такой Кирилл.
Она сосредоточилась, потом улыбнулась.
– Ну, это парень Наташи, они раньше с Ирой ходили.
Он удивился тому, что молодежь до сих пор использует это слово. В годы его юности так говорили: встречаться было негде, поэтому парень с девушкой не «встречались», а «ходили». В прямом смысле, по улицам. Стало приятно, что все прояснилось, и этот Кирилл, который раньше ходил с Ирой, сейчас парень Наташи. Ну, а то, что позвал танцевать, – здесь же ничего страшного нет… Ну, да… Ничего страшного… Кирилл…
– Вам, наверное, хочется сейчас с друзьями общаться, а вы тут со мной сидите.
Грубо получилось, как будто напрашивался на комплимент.
– Я… вечером должна встретиться… Но это еще не точно…
Принесли пирожное для Маши. Она устроила блюдечко поудобнее, потянулась за сахаром.
– Вы его куда-то далеко от меня поставили.
– А… Я просто думал, что раз пирожное, сахар не понадобится.
Она посмотрела на него строго, как вчера несколько раз смотрела на Семена.
– Ну вот что за логика у взрослых: если пирожное, то сахара не надо? Что за необратимые изменения в мозгу?
– Ну… Это логично. Пирожное ведь сладкое.
Она подняла глаза к небу.
– Сахар – это сахар. Кофе должен быть с сахаром! А пирожное – это пирожное. Не нужно смешивать понятия!
Вчера в цветочном магазине, который выглядел как антикварный, в витрине стояла фарфоровая кукла. Он тогда подумал, какой гладкий и красивый материал – фарфор. А теперь подумал, что лицо Маши, ее щеки и лоб еще нежнее, еще прозрачнее. Между ними был маленький столик, она сидела на расстоянии вытянутой руки. Дмитрий отодвинулся, положил ногу на ногу.
– А это ничего, что мы встретились? Может, родителям сказать?
– Ничего, конечно! – моментально ответила Маша. Ни на один вопрос до этого она не отвечала без раздумий. – А как вы так с работы ушли? Вчера говорили, что заняты до отлета.
– На работе у нас… Ерунда полная. Поэтому я на вынужденном перерыве.
Ему показалось, что он хорошо ответил, и тут же понял, что не очень хорошо. Маша ждала другого. Ей, наверное, хотелось услышать, что он специально все бросил, чтобы встретиться. Положила подбородок на металлические перила. Зевнула. Спросила.
– А кто ваш любимый художник?
Он захотел все исправить, но подумал, что любой ответ будет банальным. Если сказать, что Климт или Брейгель, то банальность будет в распространенности ответа. А если назвать кого-то редкого, то – в оригинальничании.
– Не