Темный дом. Самая первая история любви. А. С. Коваленко
ели в её столовой. Но выходило это дурно, ведь повар всегда на кухне. Она наводила мосты через компанию, на которую работала, но эти мосты утыкались в туманное никуда. Её знакомые, подружки, все были за той гранью, за которой начинается космос. Каждый был где-то там, где прямой связи с нужными людьми не находилось. Многие ей сочувствовали и вполне хорошо её понимали, ведь большинство людей здесь находится не только с целью зарабатывать, хотя таких тоже хватало, а по зову сердца, по романтике души. Но романтика космоса разбивалась о бюрократический быт.
Стейси даже пошла совсем на отчаянные меры. Она позвонила домой, попыталась надавить на отца через маму. Но её родители, встав единым фронтом, непробиваемой стеной, в очередной раз отказались ей помогать.
Глава 12. Гост
Я иначе представлял последний день жизни. Я всегда думал, что в этот день я пойму что-то особенное и сокровенное, что на самом деле всегда было при мне, с первых дней жизни, и вот, на её закате, это «что-то» откроется для меня. Я думал, что ящик пандоры вскроется, и я пойму, зачем родился, зачем жил и зачем теперь умираю. Каждый день я думал, что поживу ещё, что «не сегодня», и впереди ещё много дней. Где-то в глубине души, я надеялся, что этот день никогда не наступит. Что само время застынет, и я буду жить вечно. Но последний день наступил. Последний день всегда необратимо наступает. В моей голове было по-настоящему чисто и пусто. Но в ней не было ясности, понимания сокровенных истин. Только полная, и всепоглощающая пустота. Никогда не чувствовал себя настолько глупым и чистым, как будто вся моя глупость прогнала ответы на самые важные вопросы, и сейчас договаривалась с пустотой внутри меня.
Сегодня я встречусь с Богами, которые подведут черту всей моей жизни, поставив мне справедливый гост за прожитое. Сегодня на меня и мой гост будут смотреть все мои предки, либо с одобрением, либо с укором. Гост это похоронный колокол, прощальный набат по нашим жизням. Получив свой гост, любая особь направлялась на переработку, а потом в магазины, на склады, к бедным, куда угодно, но в сторону ближайшего и бесповоротного конца под разделочным ножом граждан. Мне не понятна разница в его оценке, какой бы «гост» мне не дали, это смерть. Весь божественный флёр куда-то мигом сдуло. Я вспомнил историю про двух друзей с разным гостом и про неудавшегося Вождя вождей. Время каждого из них истекло, истекло и моё. Закат моих дней режет мне глаза ярким светом. Грущу ли я о прожитом? Думаю ли я о днях минувшего? Нет, ни о чём таком я не думаю. Прожил ли я иначе, если бы…
Если бы что? Пустой вздор. Как не живи, все ровно умрёшь.
По крыше фабрики глухо барабанил дождь, провожая нас в последний путь. Я слышал от других, что это явление выглядит как тонкие железные змейки наподобие еды, только падающие со всего неба, без ограничений на пространство стола. Хотел бы я хоть раз увидеть эти железные, дождевые колбаски. Я никогда не видел настоящего неба. Мудрецы и вовсе не видят его, они живут в вечном мраке закрытого цеха, но за это с ними говорят Боги. Некоторые завидуют вечности мудрецов, и вечную тьму считают малой платой за это. Мы почти ничего не знаем о