Темный дом. Самая первая история любви. А. С. Коваленко
чтоб мне ежедневную норму не выхаживать, если не святое…
Я надавил с угрозой в голосе:
– Святое???
Он неожиданно промолчал, а у меня было уже не остановить:
– Есть что по делу сказать? Давай, мы послушаем.
Он, теряясь, сказал:
– Я уже сказал…
Я опять его перебил:
– Больше тебе сказать нечего.
– Но…
Я практически заорал на него:
– Подкоп, мятеж, что ещё? Всего два варианта? Что в твоем плане нового? Мятеж через подкоп? Или подкоп через мятеж?
Я выжидающе уставился на него. Он замолчал, весь как бы собрался, готовясь к решительной битве. Вдруг я услышал от него то, что теперь должно было стать его последними словами:
– Ты не чуешь запаха свободы и поэтому не приведёшь нас к ней, ты слишком стар, Вождь.
Ненависть разлилась по жилам, в висках застучало, перед глазами забегали кровавые зайчики. Быстрым движением я разбил ему нос, другой рукой схватил за волосы и сильно ударил головой об стойку койки. На миг он потерялся в пространстве, кровь залила ему лицо, и этого мига мне было вполне достаточно. Схватившись в него обеими руками, я резко выдернул его из угла, и сбросил в пропасть. На секунду я увидел его лицо в проеме электрического света над самой бездной. Не понимающее, отчаянное лицо, полное ненависти и страха. При падении с такой высоты у него нет шансов, это гарантированная смерть. Но я пожалел, что не оторвал ему номерную бирку, это было опрометчиво с моей стороны. Если он каким-то чудом выживет, это создаст мне множество проблем.
Но характерного звука удара тела об пол или предсмертного крика не последовало. Это был очень дурной знак. Я даже закрыл глаза от досады. Через миг я открыл глаза и увидел, что многие свесились со своих коек и с интересом наблюдали за происходящим. Я медленно выдвинулся из темноты в проём химического света и посмотрел вниз. Ублюдку очень повезло, когда я вытолкнул его со своей койки, он полетел вниз и ударился об ряд нар напротив и как-то смог зацепиться за одну из них. И теперь несколько рук, пролезая из темноты в лучи желтого света, надежно держали его и аккуратно подтягивали к себе. И вот через миг, он растаял в темноте одной из коек напротив. Счастливая мразь. Теперь он будет гораздо осторожнее, и, следовательно, я в большой опасности.
Старшие угрюмо молчали, ведь мои проблемы – это их проблемы. Со всех сторон на нас смотрели тысячи глаз, они терялись в темноте. Держать удар взглядов, год от года все сложнее и сложнее. Я еще долго не смогу заснуть после такого адского напряжения сил. Пальцы ныли, голова ходила ходуном.
Взглядов нацеленных на нас стало заметно меньше. Я не знал это, но чувствовал по сменившейся атмосфере и самому воздуху. Воздух, пронизанный взглядами, всегда волнист и подвижен, а когда взглядов становится меньше, и сам воздух замирает, успокаивается. За долгие годы, я научился чувствовать, когда на тебя смотрят, а когда нет. Звуки вокруг подтверждали мои мысли, многие отворачивались и переключались на свои личные проблемы. Для них всё осталось по-прежнему: вождь жив