Реверс. Александр Громов
выдумки. Человек вечен. Он как река, то и дело меняющаяся, размывающая берега, срезающая старые петли и углубляющая новые, но тем не менее вечная. Потому она и вечная, что постоянно обновляется. Как возник в мире человек – это, конечно, вопрос. Только неправильный. Человек появился не в мире, а вместе с миром как его элемент и свойство. Что до мира, то возник ли он однажды или существовал всегда – загадка из загадок. Некоторые загадки можно решить, но эту – никогда и ни за что. Разумное большинство отмахивается от нее и в общем-то правильно делает.
Комфортнее было считать, что мир вечен, и перестать ломать голову над задачей, не имеющей решения.
Макс – ломал. В оправдание себе он придумал постулат: если мир вечен, то вечна и его сложность. Вечна и неизменна. Следовательно, отказ какого-то человека биться над неразрешимыми загадками равнозначен упрощению его личности, а стало быть, и некоторому, пусть малому, упрощению мира. Но законы сохранения не обманешь: если где-то что-то убавится, то в другом месте обязательно прибавится. Значит, если эволюция одной человеческой личности пойдет по линии упрощения, как это случилось с Мартой, то какая-нибудь другая личность, до той поры вполне заурядная, как минимум начнет задавать странные вопросы. Причем вероятнее всего эти две личности будут достаточно близки друг другу эмоционально и территориально – читай: будут коллегами по работе, соседями, а вернее всего супружеской парой.
Полгода назад Макс изложил жене свою теорию в ответ на визгливые упреки в задумчивости. Недели четыре это действовало.
Грибы были готовы. Макс подбросил в плиту чурок, поставил на конфорку жестяной чайник, сполоснул маленький заварочный чайничек, критически оглядел стол и смахнул с него крошки. Нарезал хлеба и вновь смахнул крошки. Позвал жену.
Ели молча. Молча пили чай. Потом так же молча, если не считать стонов, кувыркались в постели.
– Повесишь сегодня новый карниз для штор? – спросила запыхавшаяся Марта, когда кувырки прекратились.
– Завтра, – ответил Макс.
– И белье надо постирать… Ну, белье – это я сама… А окна вымоешь?
– Завтра.
– Всегда у тебя завтра. Почему завтра? И еды в доме нет…
– В магазин схожу, – подумав, согласился Макс. – А окна – завтра.
– Началось… – По сузившимся зрачкам жены Макс понял, что жена уже злится. – Завтра рабочий день. Притом у других мужья как мужья, с работы сразу домой. А ты? Придешь, когда уже темно, корми тебя, устал шляться, а ни для дома, ни для меня у тебя времени нет. – Марта театрально всхлипнула.
– Ну ладно, – проворчал Макс, подумав. – Может, окна и сегодня вымою. На кухне. А в комнатах они пока вроде ничего, как ты считаешь?
– Это ты так считаешь! А я считаю, как считают все нормальные люди!
Готово – перешла на крик. Он у Марты был естественным, из самых недр души, не то что фальшивые всхлипы. Еще месяц-другой назад Макс искренне огорчался, если доводил Марту до крика, и винил себя, но теперь вопли рассерженной супруги были для него