Древнее учение о странствованиях и переселении душ. Петр Алексеевич Милославский
приходил к мысли, что истинное жилище Божества не на земле, а на небе; там, откуда льются животворные лучи солнца, где в недосягаемой вышине таинственно мерцают звезды, по представлению мексиканцев и перуанцев, жили боги и гении. От этих богов в начале мира произошел и человек, который является на земле только временным поселенцем. Он – божественного происхождения, и теперь для него стало ощутительно, что земля не может быть его всегдашним жилищем. Оттого в мексиканских песнях нередко выражается чувство суетности и ничтожества земной жизни. После смерти душа человека устремляется в небесные места блаженства, мира и спокойствия. По верованиям перуанцев, инки, как первые и ближайшие сыны небесного света, возвращаются на солнце, «в жилище своего отца», а знатные люди переселяются на другие светила38. Души простых смертных или прямо идут в жилище блаженных, или предварительно переселяются в новые человеческие тела и в животных39. По верованиям мексиканцев, душа достигает блаженного жилища не иначе как только посредством ряда переселений чрез змей, крокодилов, чрез пустыни и бури40. Этого жилища могут достигнуть все люди, но слабые и малодушные души не имеют силы и мужества предпринять трудный путь переселений, который ведет туда, и потому низвергаются в тьму. Впрочем, те души, которые недостойны блаженства, но и не заслужили полного наказания, не теряя надежды на лучшую участь, могут возвращаться на землю, жить в облаках или носиться по воздуху в виде птиц41. С первого раза представляется, что в этом случае верование в душепереселение получает новое значение: оно как будто является средством очищения и исправления, после которого душа снова может достигнуть своего светлого небесного отечества. Однако с этой стороны верование мексиканцев представляет самые слабые и неясные черты и больше приближается к простому, грубо-непосредственному представлению о душе, по которому она, как и всякое живое существо, должна иметь какой-нибудь чувственный образ, чтобы иметь возможность совершить свое переселение в страну отшедших. Мы видели, что прежде чем души умерших достигнут определенного жилища, они, по воззрению мексиканцев, все без различия подвергаются переселениям, и пребывание души в том или другом теле не имеет никакой существенной связи с достижением конечной цели ее переселений, т. е. определенного места. Пока душа умершего, недостойная блаженного жилища и не заслуживающая наказания, не имела еще определенного пребывания, она очевидно не могла быть представлена с точки зрения мексиканцев без телесной, осязательно-живой формы и на время жила в облаках или носилась в воздухе, как птица. В этом случае переселение не очищает души, а только затрудняет и замедляет ее переход в определенное место. Еще яснее характер верований в душепереселение у рассматриваемых народов выражается в обычае, свойственном многим неразвитым племенам, зарывать или сожигать вместе с умершим все, что он любил и чем пользовался при жизни, – оружие, одежду, сосуды, даже жен и невольников42. Сожигание тел, по-видимому, выходило из представления,