Спасатели. Василий Гурковский
даже растрогался, – еще раз спасибо тебе, ЛУКА- Спасатель, за все, за все! И – удач тебе! Чует мое сердце, что вряд ли и сельская жизнь оставит тебя в покое, при твоем характере». Начальник прикрепил на груди Луки Георгиевский крест 4-й степени, пожал руку и обнял, как близкого человека. На том они расстались.
Тяжело расставался Лука со своим экипажем и его командиром. Обычно прощание с демобилизованными в запас однополчанами, проходило, весело, даже радостно. Абсолютное большинство ребят, кто не оставался служить дальше, с удовольствием встречали и отмечали день расставания с Флотом. Все-таки шесть лет довольно суровой службы, накладывали свой отпечаток, на все происходящее, поэтому день увольнения принимался, как определенная награда и достигнутая радость. Но в случае с Лукой, грусти было гораздо больше, чем радости, причем, не только у коллег- сослуживцев, но и у него самого. Если другие, готовясь к демобилизации, старательно готовились, отшлифовывали свой внешний вид, оживленно обсуждали с коллегами, свое «цивильное» будущее, стоили разные планы по жизни, то, глядя на Луку, абсолютно все – и те, кто уходил со службы, и те, кто оставался, откровенно жалели, нет, не его самого, а жалели, что так нелепо получается его увольнение, на самом пике мастерства и заслуженной все флотской славы. На глазах у всех совершалось явно ненужное действие и, самое неприятное было в том, что ничего изменить было нельзя. Все знали положение дел, переживали, но никто не мог ни в чем помочь Луке, в том числе и он сам.
Проводили его достойно. Командир спасательного катера, на котором служил Лука, организовал настоящие проводы, настоящего водолаза. Прощальный ужин провели в столовой флотского экипажа. Надарили ему кучу подарков, знали же, что ему пригодится все, так как придется начинать все с нуля. Команда купила вскладчину велосипед. Хотели подарить деньги, но подумали, что они все равно разойдутся и решили, что в селе ему рабочий транспорт пригодится, а сам он велосипед с первого дня точно – не купит, а передвигаться надо будет, как раз – с первого дня. Надарили тельняшек, фланелевых форменных рубах, диковинных самодельных ремней, бушлат, пару зимних шапок, даже самодельных ножей и зажигалок. Адъютант начальника порта привез по паре хромовых сапог и парадных флотских ботинок, а также – десятирублевый золотой царский червонец в виде премии от руководства порта. На вечер прибыл и пожилой водолазный мичман – инструктор, который руководил шесть лет назад, тем, первым – памятным погружением Луки в воду. Он вынул из кармана часы, отстегнул цепочку, потом пристегнул её к брюкам Луки, обнял его и громко сказал: «Спасибо, сынок, что дал мне дослужить достойно! Удачи тебе!». Проводы прошли по – морскому, по-свойски. Вся гавань знала, что увольняется наш Водолаз – ЛУКА – СПАСАТЕЛЬ и искренне сожалела об этом.
Из Севастополя до Одессы, Лука добрался на попутно шедшем в сторону Дуная сторожевике, а там уже – до Тирасполя – на поезде. В Слободзею прибыл на повозке, вместе с земляками, выезжающими к поезду. К вечеру – был